Это была та политика, которую Республика неотступно вела в течение более сорока лет. Не забывая ни на минуту об утраченных провинциях, стараясь залечить вечно кровоточащую рану, нанесенную их отторжением, Франция с достоинством и спокойствием отвечала на злобные провокационные инциденты – дело Шнебеле, Танжер, Агадир, Цаберн и другие. Она последовательно сократила срок действительной военной службы с пяти до трех, а затем с трех до двух лет. Только под угрозой непрерывного усиления германской армии и под влиянием самого законного беспокойства и явной угрозы она в 1913 г. поспешно вернулась к трехлетнему сроку службы. И это было сделано как раз вовремя. Франция твердо решила прибегнуть к силе только в тот день, когда ее существование и свобода окажутся под угрозой германской агрессии. Только такая опасность могла побудить к войне правительство, достаточно осведомленное, чтобы измерить величину жертв и масштаб потрясений, которые европейская война должна была внести в жизнь народов.

Внезапно 23 июля австрийский ультиматум Сербии своими неприемлемыми условиями вызвал в политическом небе мощный электрический разряд. Сербия все-таки приняла эти условия с двумя слабыми оговорками: об обращении к арбитражу великих держав и к Гаагскому трибуналу. Однако представитель Австрии в Белграде покинул свою резиденцию, прервав дипломатические сношения и объявив ответ неудовлетворительным.

Это свидетельствовало о твердо принятом Австрией решении взяться за оружие без дальнейшего рассмотрения вопроса. С другой стороны, тесный союз, соединявший две центральные империи, заставлял опасаться, что выступление верного секунданта является лишь увертюрой уже решенного выступления Германии и конфликт, созданный на востоке, служит только предвестником конфликта, который она хотела вызвать на западе.

28 июля Австрия объявляет войну Сербии; 29‑го она бомбардирует столицу Сербии Белград; 31‑го она объявляет общую мобилизацию своих войск. Тщетно лондонское правительство предлагало передать спор на арбитраж четырех незаинтересованных великих держав – Франции, Англии, Германии, Италии. Тщетно Россия соглашалась на это предложение. Германия уклонилась от этих попыток умиротворения. Еще 26‑го она угрожала России мобилизацией своей армии, а под мобилизацией надо было подразумевать войну, как добавил ее посол в Петербурге. На австрийскую мобилизацию, объявленную 31‑го, Россия отвечает мерами того же порядка. Германский император провозглашает Kriegsgefahrzustand (положение военной опасности), что влекло за собой принятие большей части мер по переходу германской армии на военное положение. Одновременно он потребовал от французского правительства объявления нейтралитета, гарантированного передачей Туля и Вердена германским войскам на все время войны. И в то время, когда Австрия как будто бы выражала желание несколько разрядить атмосферу, Германия предъявила России ультиматум. Уже 1 августа Германией приняты меры по общей мобилизации и сосредоточению сил на двух фронтах: Восточном и Западном. Она объявила войну России. Франция ответила на это объявлением общей мобилизации.

Отметим теперь же, что вызванный, как мы видели, центральными империями конфликт с славянским государством должен был повлечь за собой немедленное вступление в войну всех русских сил. Спор, поднятый этими империями по западному вопросу, мог бы вызвать менее решительное выступление сил обширной Московской империи и тем самым на некоторое время ослабить помощь, которую она должна была оказать Франции. Германское правительство пренебрегало в своей политике подобными мелочами. Оно не сомневалось в торжестве своего оружия при условии решительности и быстроты действий. Оно было безусловно уверено в том, что его военная машина превосходит все существовавшие до сих пор числом мобилизационных единиц, степенью их боевой подготовки, мощностью вооружения, подготовкой их операций, воодушевлявшим их настроением, искусством их командиров.