Дети окружили маму и попытались успокоить. Степан старался тоже, супругу поддержать. Итог охоты: – две серых тушки лежали в кухне на полу, еще одна лежала в комнате, другая в коридоре. Из зала, мягким шагом, вбежала белая волчица. Глаза ее горели от азарта. Она нашла хозяина и положила перед ним большую мышь. Счастью Коли не было предела, – его Шоно освободила дом от грызунов. Она всем показала, что значит настоящий хищник! После случая того, мышей никто не видел. Люди успокоились и стали жить как прежде. Кошка поняла ошибки, хотя домой она не торопилась. Лишь появлялась на ночь или на обед. Домашние не забывали про нее. Утром, днем и вечером, все, так же как и раньше, кошка получала свой корм и молоко.

***

Коля любил свою волчицу. Он обучал ее командам, возился с ней, играл, порою даже злить пытался. Волчица же продолжила охоту на мышей. Теперь из дома Шоно перешла во двор, оттуда – в огород, и в стайку, и в сарай.

Один раз в два-три дня волчица появлялась утром и приносила на крыльцо очередную мышь. Хозяин радовался за нее и звал других на это посмотреть. Однажды, поздно вечером, Шоно исчезла в огороде, и появилась только утром. В зубах она приволокла большую раненую крысу и положила на крыльцо. Её размеры – в половину хищницы и хвост её – такой же длине. Она была еще живая и даже шевелилась, но Шоно не давала ей, подняться или убежать. Хищница игралась со своей добычей, гоняла по ограде, тащила то за голову ее, то за огромный хвост.

– Вот это зрелище, аднака, – Милхай Степана поддержал.

Кошка напугалась серого мутанта и перестала выходить во двор. Сидела дома до тех пор, пока Степан не вынес крысу в мусорном ведре. С того момента, кошка, зауважала Шоно, побаиваться стала, и даже избегать.

Шоно росла, и с ростом просыпались хищные инстинкты. Волчица обрела уверенность в себе и в собственную силу. По вечерам она ходила на охоту. Домашних и животных – не трогала, но принимала за своих. С тех пор ушли и грызуны, и птицы стали редкими гостями. Степан рассказывал Милхаю о ее успехах. Однако тот не очень-то обрадовался.

– Ты понимаешь, Степа, нужно хорошо подумать, что делать дальше с Шоно. Пока, что маленькая – птичек давит и мышей. На то она и хищник, чтобы охотиться. Однако подрастет немного, и в азарте, уже не сможет удержаться. На дичь другую станет нападать. А у тебя какая дичь? – Животные, твои, домашние, да вы с Оюной, и с детьми.

Но, к сожалению, Степан не придавал значения словам отца. Пока все было, как и прежде. Мышей почти что извели, и птицы редко появлялись. Лишь пугало осталось в огороде как старое напоминание былых времен. Посевы всходят, – пернатые их не клюют, боятся попадаться в зубы к Шоно, – все у соседей больше промышляют. Для Коли радость – чудо рядом с ним растет!

Шоно взрослела. Мальчуган таскал ее везде. Ходил с ней в лес, по улице гулял, наведывался в гости к другу. Ошейник надевал, и поводок привязывал к ошейнику. Так, вместе с Шоно, они ходили за ворота. И в этом что-то было сильное, глубинное со смыслом, – как будто от самой Природы:

Человек и дикий зверь не стали больше враждовать. Но их объединила дружба, их преданная верность, и настоящая любовь.

В деревне стали замечать Милхаевского внука. Его сопровождала белая «собака». Дворняги лаяли на Шоно, и будто чуяли угрозу. Шоно никак не реагировала, но иногда, под Колиной защитой, огрызалась. А Коля не давал её в обиду: брал с собой большую палку. Он в это время становился сам как дикий зверь, готовый биться за свою Шоно. В нем просыпалась Сила. Собаки опасались связываться с Колей.