Вот и в этот прекрасный весенний день все шло, как обычно. Лавочники зазывали людей посмотреть на их товары. А те торговцы, что отгрохали себе целые здания для торговли, а не палатку на улице, терпеливо ожидали своих постоянных клиентов, сидя внутри магазинов. И постоянные клиенты не заставляли себя долго ждать. В общем, жизнь кипела и шла своим чередом.

Круглая площадь столицы привлекала к себе не только знатных господ, но и обычных путешественников, которые закупались в дорогу полезными вещами и едой у местных торговцев. Другие искали трактиры и гостиницы, чтобы переночевать. И многие из них задерживались по ночам в доме Эльвиры.

Вот и сейчас из ее заведения вышел рыжий парень среднего роста, в яркой фиолетовой рубашке и светло-коричневых штанах, неприлично обтягивающих его зад. На одном плече у него висела сумка с длинным ремнем, а на поясе покоился меч в ножнах.

Рыжий вышел не один, его сопровождала красивая женщина в слишком откровенном наряде, практически полностью демонстрирующем чужим взглядам ее пышную грудь. Свои черные волосы дама собрала в высокую прическу, а ее лоб скрывала густая челка. Рыжий переступил порог и оказался на улице, щурясь от яркого солнца, а его спутница осталась стоять перед открытой дверью, глядя на молодого человека, который обернулся к ней и низко поклонился.

– Твои услуги, Вира, как всегда безупречны, – произнес парень и выпрямился. На его лице заметна была небольшая ухоженная рыжая бородка.

– Ты так говоришь, будто провел ночь со мной, а не с одной из моих девочек, Кион, – засмеялась хозяйка борделя. Голос у нее был слегка хрипловатый, но это была природная хриплость, а не нажитая с годами и она только больше ласкала слух.

– Я бы всех своих монет не пожалел за ночь с тобой, но ты никому не предоставляешь личных услуг, – вздохнул бард и даже театрально сложил руки у груди.

Эльвира только рассмеялась от его слов. Кион был ее постоянным клиентом, оба успели довольно хорошо узнать друг друга и Эльвира не раз укрывала в своем заведении незадачливого барда, когда тот удирал от очередного разъяренного мужа какой-нибудь знатной дамы, застав их на горячем. Хозяйка борделя не раз говорила ему, что его поведение до добра не доведет и лучше пусть он приходит к ней в дом за девочками, а не охмуряет знатных дам и каждый раз Кион обещал последовать ее совету, но всякий раз снова оказывался в подобных ситуациях, когда с едва натянутыми на зад штанами в очередной раз убегал от разъяренных мужей.

– Ты же знаешь, я отношусь к тебе, как к сыну, – Эльвира издала тихий смешок, – Так что не предлагай мне деньги за ночь со мной.

– Ты слишком молода, чтобы считать меня своим сыном, – заметил Кион. Он сложил руки на поясе и оглядел хозяйку публичного дома с головы до пят, – И слишком уж горяча.

– Хватит лить на меня такую неприкрытую лесть, – легко отмахнулась от его флирта Эльвира, – Лучше поменяй свои привычки и побереги себя. Я бы хотела тебя почаще видеть со своими девочками, чем бегущим прочь с голым задом от очередного мужа знатной дамочки.

– Когда это я бегал с голым задом? – надулся бард, – Я всегда успевал надеть штаны.

Эльвира захихикала и элегантно прикрыла губы ладошкой, словно бы она была самая настоящая знатная госпожа, а не хозяйка борделя. Впрочем, это была ее отличительная черта от других хозяек подобных заведений и своих девочек Эльвира тоже учила этикету. Из-за этого ее публичный дом выгодно отличался от остальных не только в огромной столице, но и в других городах и бордель Эльвиры посещали не только обычные путники, но и те же мужья знатных дам, от которых зачастую убегал Кион.