«Январь 1907 г.

Представление в Четсуорте 5 января прошло с большим успехом. Я вышла последней для усиления эффекта и спела три арии в костюме, с игрой и кинематографом между ними, чтобы можно было без помех переодеться. Моя первая ария была из „Микадо“; на мне был каштановый парик, который выглядел гораздо красивее, чем мои глупые желтые волосы. Затем я спела американскую негритянскую песню в нищенском фартуке и большой голубой фетровой шляпе; я исполнила короткий танец с красным зонтиком. А для последней, французской песни „Снег“ Бемберга надела новое белое платье для катания на санях, белую шапочку с веткой падуба, омелой на белой меховой муфте и высокие красные сапоги; вокруг меня стояли елки, покрытые ватой, а сверху падали кусочки белой бумаги, создавая видимость снега, пусть и ненастоящего.

Во время своего визита король был в очень хорошем настроении (если не считать раздражения по поводу отношения кайзера и императрицы к его племянницам, когда они были со мной в Бреслау). Стрелял он тоже хорошо, и с погодой повезло, было прохладно, свежо, выпало немного снега. Королева была очаровательна и мила, как всегда; она подарила мне на Рождество милую брошь с опалом и бриллиантами; она просто душка. Все шло как обычно, только Соверал был в ярости; он казался лишним, чего, как правило, никогда не случается! Королева после ужина играла в турнире по баккара, и нам тоже пришлось играть, чтобы угодить ей. Соверал то и дело выходил и курил сигару в одиночестве в курительной, а после того, как королева ушла в свои комнаты, я сыграла в покер с Вайолет Мар, Келли, Моди Уоррендер, ее сестрой, Поклевски; лорд Элко, лорд Десборо и Мюриэль Уилсон играли в домино с леди де Грей».

Из Четсуорта мы поехали в Итон, где встретили Бендора и Шилу, которые только что вернулись из путешествия по Южной Африке; с ними приехали Мэй Роксберг, Вайолет Поуис, Адель Эссекс, лорд Кеньон и еще несколько гостей.

Всю ту зиму и весну я была очень слаба и не переносила силезский холод.

Февраль и начало марта я провела в Ньюлендсе и Борнмуте. 21 марта уехала в Больё на Ривьере, где мы с детьми прекрасно проводили время. Мы виделись с друзьями и родственниками. Джордж и Дженни жили неподалеку, у Адель Эссекс. В апреле мы с Дженни и герцогом Мальборо совершили чудесную автомобильную поездку в Авиньон, Арль и Каркассон, откуда мы вернулись в Больё. Весной французская провинция бывает чудесной.

Во всем остальном жизнь на Ривьере была такой же, какой была и будет всегда. Привожу отрывок из своего дневника. Он представляет интерес, потому что тогда я впервые услышала несравненного Шаляпина.

«23 марта 1907 г. Вилла „Эспальмадор“, Больё

Сижу в гамаке с множеством подушек, укрывшись меховой полостью, так как солнца нет и очень ветрено, но я в тени бамбука и большой пальмы. Небо серое. Надеюсь только, что, если пойдет дождь, он прольется и закончится до завтрашнего утра, когда приедет Ганс; я хочу, чтобы для него все выглядело наилучшим образом, чтобы он не был разочарован. Он должен был приехать сегодня, но не смог найти свободных мест в поезде.

Вчера вечером я впервые ужинала в Монте-Карло. Ужин устраивал мистер Дрексел; герцогиня Девонширская, бедняжка, очень бодра и очень нарумянена; кроме них, присутствовали Эмили Изнага (сестра Консуэло, герцогини Манчестерской), мистер и миссис Дерек Кеппел и лорд Чарли Монтэгю. Мы с мистером Дрекселом после ужина поехали в Оперу; конечно, все засиделись за кофе, поэтому, когда мы приехали, двери были закрыты; но я назвалась и очень настойчиво попросила нас впустить; тогда нас провели в маленькую смешную ложу рядом со сценой; она была обнесена проволочной сеткой, словно ледник для мяса, какой можно видеть в парках при маленьких домиках. Задержись я там, я бы просто растаяла, потому что было очень жарко. В казино я не ходила – и, хотя мне очень хотелось немного выиграть, я не верила, что выдержу тамошнюю атмосферу. Я еще очень хриплю, и нос у меня заложен – я не могу громко говорить и не пела с самого Четсуорта; голос у меня совсем пропал. Как же мне хочется поскорее выздороветь! По-моему, легче болеть по-настоящему, чем ходить в таком половинчатом состоянии, как я с января, – если не считать февраля, когда я тяжело болела в Ньюлендсе.