Еще раз благодарю за сочувствие.

Искренне Ваш, император Вильгельм».

Английский императора старомоден и изящен, однако ясно, что он хотел сказать. Судя по его письму, можно догадаться, что он обещал по-прежнему заботиться обо мне и защищать меня так же, как обо мне заботилась его мать; положа руку на сердце, должна признаться: несмотря на многочисленные трудности, он ни разу не подвел меня.

Мысль императора о матери как духовном центре семьи и всех ее интересов глубока и правдива. Он был молод – мы все тогда были молоды, – и необходимо с грустью признать, что с течением времени все мы теряем некоторые пылкие идеалы юности.

Конечно, я также сразу написала королю Эдуарду, который ответил следующее. Его письмо также свидетельствует о том, что покойная императрица умела вызывать и сохранять привязанность:

«Нойес Палас, Потсдам, 10 августа 1901 г.

Дорогая княгиня Дейзи фон Плесс!

Ваше доброе письмо с соболезнованиями очень растрогало меня, но я прекрасно знал, какое у Вас теплое сердце.

Потеря моей любимой сестры стала для меня невосполнимой утратой. Не проходило и недели, чтобы мы с ней не писали друг другу[14]. Я очень любил ее и буду ужасно по ней скучать, но она так сильно и так долго страдала, что трудно было желать продолжения такой жизни. Мы только что похоронили ее рядом с ее любимым и прекрасным мужем в красивом мавзолее, который построила она сама.

Сегодня я уезжаю в Гамбург, так как решил провести там три недели на „лечении“.

Прошло в самом деле много времени после нашей последней встречи; с тех пор случилось много грустных событий, но я надеюсь, что мы скоро увидимся не по такому печальному поводу.

Искренне Ваш, король Эдуард».

В начале октября мы поехали в Вольфсгартен, возле Дармштадта, чтобы побыть с великим герцогом и герцогиней Гессенскими. В прошлом ее звали принцессой Викторией Ме-литой Эдинбургской; она младшая сестра Марии, королевы Румынии. Замок, длинное, низкое строение, построенное по трем сторонам квадрата, на самом деле всего лишь охотничий дом. В числе гостей были леди Джорджиана Бьюкенен, чьего мужа только что назначили секретарем посольства Великобритании в Берлине; Рут Мерсье, известная художница, которая обычно рисовала в студии великой герцогини и поощряла свою хозяйку к занятиям любимым ею видом искусства, в котором она, хотя и любительница, необычайно преуспевала. Был там и принц Николай Греческий, которого я до того видела в России в июле. Как-то вечером мы играли в «последствия» – кажется, так называется эта игра. Некоторые вопросы и ответы оказались довольно забавными. Великая герцогиня спросила: «Почему у добродетели так много разных форм?» – на что кто-то ответил: «Потому что, будучи женщиной, она любит менять наряды». Еще одним вопросом нашей хозяйки был: «Почему люди плачут не только от горя, но и от радости?» Никто не нашелся с ответом. Я спросила: «Вы верите в вечную радость после смерти?» – и принц Николай ответил: «Я верю, что радость – ощущение всецело нравственное и что оно, как таковое, неотделимо от души». Кроме того, я задала вопрос: «Что вы предпочитаете – великую любовь, которая может умереть, или вечное влечение?» Принц Николай ответил: «До того, как испытаю то и другое, я склонен полагать, что второе предпочтительнее; но обычно мужскому эгоизму больше льстит страсть, которую он возбуждает, пусть и на короткое время, чем искреннее и долгое влечение». Затем я спросила: «Что больше всего помогает нам в жизни?» – и принц Николай написал: «Вера в то, что мы могли бы быть хуже». Надеюсь, эта мысль стала для него подлинным утешением в последующие трудные годы, которые пришлось пережить ему и его близким после начала войны. К счастью, он очень счастливо женат; можно предположить, что в своей семье он обрел превосходное сочетание великой любви и вечного влечения.