«Киль, 2 июня 1899 г.

Дорогая княгиня Дейзи!

Весьма Вам признателен за ваше доброе письмо. Я так рад, что посланные мною мелочи принесли столько денег. Уверен, что по-настоящему посетителей привлекали не вещи, а белокурая владелица благотворительного киоска. Как я рад, что Вы ждете ребенка! Да пошлет Вам Господь славного младенца. Если у Вас будет мальчик, пусть он будет похож на своего деда, а если дочь, пусть она будет как можно больше похожа на свою красивую и обворожительную маму. Надеюсь, что все пройдет хорошо. Мне очень жаль мисс Каус! Но несчастный случай с моей женой еще серьезнее! Я выиграл Кубок королевы.

Искренне Ваш, император Вильгельм».

Вторая англо-бурская война и изменившееся отношение к Англии самого кайзера, прессы и широкой публики не упрощали жизнь англичанке, жене знатного немца, жившей в Германии в 1899–1902 годах. Сказывались последствия опрометчивой и безрассудной телеграммы кайзера Крюгеру после рейда Джеймсона в декабре 1895 года и всех последовавших грубых оскорблений Англии в германской прессе, что крайне затрудняло мне жизнь.

По-моему, примерно в то время я впервые поняла, что в официальной Германии бродят подозрительность и зависть к Англии; я боялась, что подобные чувства перерастут в активную ненависть, которая в конце концов приведет к войне. Если я и сознавала риск такого развития событий задолго до остальных, то этим я всецело обязана своим переживаниям в ужасные годы, когда все наши тревоги сосредоточились на Южной Африке. К счастью (или к несчастью), я наделена острой интуицией и иногда угадываю чужие мысли и чувства. То, что какая-то мысль, дружелюбная или наоборот, тщательно скрывается, лишь позволяет мне отчетливее догадываться о ее существовании. Всю мою замужнюю жизнь в Германии люди из вежливости или по другим причинам часто пытались обмануть меня, скрывая свое истинное отношение к Англии, что им никогда не удавалось. Слишком часто подобные противоречия отражались на моих семейных отношениях, на что и был расчет, и служили главной причиной многого, чему в ином случае не следовало происходить.

1900 год был богат на события. 2 февраля в Берлине родился мой старший сын, Ганс Генрих XVII, или, как мы его называем, Гензель. Его крестными стали кайзер и король Эдуард; поэтому он носит дополнительные имена Вильгельм Альберт Эдуард. Его рождение после девяти лет брака стало для меня источником большого счастья. До него у нас родилась славная девочка, но она умерла.

Естественно, рождение старшего сына и наследника перевесило для нас с Гансом все остальное. Я устроила жизнь так, что в Фюрстенштайне или Плессе каждый вечер проводила не меньше часа с малышом и всегда настаивала на том, что буду сама купать его и послушаю его молитвы, когда он подрос и смог их выучить. Этому правилу я не изменяла и впоследствии. Мой свекор очень радовался рождению маленького Гензеля; мне приятно было видеть его радость.

Мой брат Джордж, который служил в Шотландском гвардейском полку, как и многие его друзья, отправился в Южную Африку. После того, как его освободили от военной службы по состоянию здоровья (из-за брюшного тифа), он плыл на знаменитом госпитальном корабле «Мэн», который снарядила леди Рэндольф Черчилль; вскоре она и брат стали женихом и невестой. Джордж – ровесник Уинстона, старшего сына леди Рэндольф. Дженни Черчилль мне всегда нравилась; она была веселой, отважной и доброй. С ее сестрой, леди Лесли, мы дружим по сей день. Джордж и Дженни поженились в соборе Святого Павла в Найтсбридже; прием устроили в доме еще одной сестры Дженни, миссис Мортон Уруэн, на Чешем-Плейс, а медовый месяц они провели в чудесном старом доме лорда Сэя и Сили, в Бротон-Касле. Лорд и леди Алджернон Гордон-Леннокс, которые тогда снимали дом, уступили его молодоженам. Дженни дала понять, что не желает сохранять титул, и в одной ежедневной газете об этом написали так: