В 1993 году польский режиссер Януш Юзефович загорелся идеей обессмертить красочную жизнь этой звезды в спектакле. Этот известный мюзикл потребовал 20 лет, чтобы технически реализовать проект в видео 3D. Для воплощения идеи были приглашены хореограф Барбара Деска и художник по костюмам Мария Бальцерек. Мировая премьера мюзикла под названием Polita прошла в 2011 году в небольшом польском городе Быдгощ. Полякам этот мюзикл очень понравился, но особенно большой успех он имел в 2014 году в Петербурге и Москве, где выдержал много успешных представлений на сцене Театра Российской армии.

Я не таким был с детских лет,

Как прочие; открылся свет

Иначе мне; мирских начал

В моих страстях не замечал[4].

Эдгар Аллан По «Один», 1829

В жизни неизбежно наступает момент, когда даже звезде экрана требуется привести в порядок свои воспоминания перед тем, как уйти в тень, скрыться от всеобщего внимания, посвятив себя собственной, частной жизни. Но ведь эта жизнь будет обязательно связана с ностальгией по прошлому, исполнена гордостью за собственные достижения, ну и конечно, сопряжена с памятью о случившихся неудачах.

В прошлом было опубликовано столько невероятных, порой скандальных историй, касавшихся глубоко личных моментов моей жизни, причем связанных как с моими триумфами, так и с трагическими событиями, что я зачастую задавала себе вопрос, причем с большой грустью: «А где же я сама во всем том, что написано? Где настоящая я?»

Все же, надо надеяться, именно мне надлежит высказать окончательное суждение о собственной жизни, поэтому оно должно быть исключительно правдивым. Все, что вы прочтете дальше на страницах этой книги, – это моя жизнь, такая, какой она была, и впервые о ней будет рассказано так, как я прожила ее в действительности.

Поскольку в дальнейшем, рано или поздно, я перестану быть в центре внимания публики, именно сейчас у меня есть возможность с помощью этих воспоминаний избавиться от того имиджа, того образа кинозвезды, под которым меня все до сих пор знали, и стать наконец самой собой, то есть той, кем я всегда и была, хотя это поневоле скрывалось за ярким фасадом гламурности и экзотичной внешности.

Пола Негри, 1920-е годы

Я была маленьким лебедем и скользила где-то сквозь густую, насыщенную зелень, но вот где именно, совершенно непонятно. Может быть, на пруду в Саксонском саду – огромном парке в центре Варшавы. Или в лесной чаще в окрестностях города Липно. Или в бархатном полумраке огромной сцены варшавского Императорского театра. Откуда-то сверху, из невообразимой вышины, мне озаряли путь снопы яркого света – то ли солнечные лучи, пронзавшие кроны сосен, то ли постоянно следовавший за мной луч театрального прожектора. Да только какая разница? Не все ли равно? Ведь я все кружусь и кружусь, выбрасывая ногу вперед и возвращая ее назад; я вращаюсь вокруг своей оси, ни на йоту не сходя с начальной позиции. Первое фуэте, второе, третье… – я же лебедь, Лебедь! – тридцатое фуэте, тридцать первое, тридцать второе фуэ… И вдруг – голос: «Пола, пора вставать! Уже пора, Пола! Слышишь? Скорей, надо выходить. Ведь почти шесть!» В окружавшую меня тьму протянулась рука, она нежно тормошила меня, перенося через мириады световых лет в унылый, тусклый, серый мир раннего варшавского утра. Поморгав, я открыла глаза, вгляделась в прекрасное лицо своей матери. В бледном свете обычного, хмурого дня на нем пролегли тени, и уже ясно, что яркого, сверкающего восхода солнца сегодня не будет. Правда, в центре маминых голубых глаз трепетали крошечные огоньки, это отражался единственный источник света в комнате – маленькая вотивная свеча перед образом Ченстоховской Божией Матери.