Люди тянулись к нему как к целителю душ, как к преподобному старцу. Когда некто выразил недовольство по поводу того, что Святослав Николаевич уделил слишком много внимания одной душевнобольной женщине, просидев с ней в кабинете своего гостиничного номера два с лишним часа, он ответил, что врач нужен больному, а здоровый сам справится со своими проблемами[18].

Святослав Николаевич больше ориентировал меня на личность Н. К. Рериха и не говорил о подробностях своей личной жизни и творчества. Только со временем я поняла, что Святослав Николаевич считал своим призванием, своим долгом, своей миссией исполнение воли родителей. Этой же цели служило и его искусство.

Смысл жизни для Святослава Николаевича, как и для всей Семьи, заключался в Служении человечеству. Каждый из Четырех нес свой подвиг, свой жертвенный труд. После длительного трудового дня в музее или после официальных выступлений в других местах (в Доме дружбы народов, Доме ученых, Доме кино, Доме писателей и т. д.) каждый вечер допоздна Святослав Николаевич еще и в гостинице со смирением подвижника принимал бесконечных посетителей. Он думал не о себе. Мне пришлось быть одним из немногих свидетелей того, как тяжко было в Москве Юрию Николаевичу и какое личное мужество проявлял Святослав Николаевич после смерти Брата, оказавшись наедине с чудовищем советского партийно-государственного аппарата! Эстафета единоборства с уродливыми представлениями и непредсказуемым поведением власти перешла от Юрия Николаевича к Святославу Николаевичу.

Посетителей Святослав Николаевич принимал ежедневно в течение всего пребывания в Москве или Ленинграде. Ложился поздно, вставал рано. Гостей постоянно приглашал пообедать вместе. Себе всегда заказывал блюда из курицы. Умел пошутить. Во время подготовки персональной выставки Святослава Николаевича в 1974 году в Третьяковской галерее ее устроители отклонили две картины – «Рошан Ваджифдар» и портрет Христа («Господом твоим»). Изящный изгиб упругого тела крутобедрой индийской танцовщицы показался им неприемлемым, вредным для советской молодежи. В гостинице за обедом Святослав Николаевич шутил: «Ведь я же прикрыл неприемлемое с их точки зрения!» Этот портрет в полный рост был написан в 1956 году, а в 1960-м Святослав Николаевич любовался портретом совершенно другой танцовщицы – Иды Рубинштейн в Русском музее в Ленинграде. Очень долго стоял перед этим шедевром В. А. Серова.

В Эрмитаже «Рошан Ваджифдар» выставили, но портрет Христа оказался в кабинете заместителя директора музея повернутым к стене и задвинутым большим дубовым столом. Чтобы показать портрет, гостей приходилось водить туда. Повидаться со Святославом Николаевичем приехали тогда в Ленинград две юные дочери советского генерального консула в Мадрасе Ивана Михайловича Харченко – Наташа и Татьяна. Так как я тенью ходила повсюду за Святославом Николаевичем и Девикой Рани, то тоже оказалась там, в кабинете. Когда стол отодвинули и стали любоваться портретом, я села под стол и сфотографировала на позитивную цветную и черно-белую фотопленки полный портрет и его фрагмент – только лицо с удивительными темно-голубыми глазами. На оборотной стороне портрета я увидела надпись, сделанную самим Святославом Николаевичем по-английски: «Возлюби ближнего своего, как самого себя»[19]. Сразу же добавлю, что со временем я близко познакомилась с семьей Харченко.

В 1978 году я встретилась у Святослава Николаевича в гостинице «Россия» с Верой Петровной Харченко, затем у них дома с Иваном Михайловичем и младшей, третьей их дочерью Леной. Тогда они уже постоянно жили в Москве. Иван Михайлович работал в Министерстве иностранных дел СССР заведующим сектором Индии в отделе Южной Азии. Однажды я была невольным свидетелем того, с какой сердечностью Святослав Николаевич относился к Ивану Михайловичу. 29 октября 1984 года Святослав Николаевич был приглашен в Институт международных отношений на встречу со студентами. В это закрытое для посторонних посетителей место я попала благодаря Ивану Михайловичу. Мы сидели с ним рядом в первом ряду. Я стенографировала выступление Святослава Николаевича. Как только встреча завершилась, он сразу же, не обращая ни на кого больше внимания, направился прямо к Ивану Михайловичу. Они трогательно обнялись. Потом подошла Вера Петровна. И с ней Святослав Николаевич поздоровался так же светло и радостно.