Отбежав достаточно далеко, чтобы меня никто не нашел, я уселась в одном из углов школы и обняла себя за колени.

«За такое мама меня точно отругает, – думала я, – не ответила на вопрос, сбежала, да еще и дедушку не подождала, вот дура!»

Наверное, я единственная из всех ребят вот так разрыдалась (ненормально-психованная). Да как вообще у семилетнего ребенка, который еще мал и ничего не умеет, можно спрашивать, кем он хочет стать? Агрх, ненавижу! Многие из вас и вправду подумают, что со мной что-то не так, но дело в том, что я очень серьезно отнеслась к данному вопросу, да и ко всему разговору с психологом в целом. Когда она спрашивала про будущую профессию, я подумала, что от меня сейчас требуют окончательного ответа (подобного рода вопросы я до сих пор не воспринимаю). Да ладно, некоторые взрослые люди в свои лет тридцать не знают, с чем хотят связать свою жизнь, а вы у мелких детей это спрашиваете?

Я выплакала большинство слез, которые скопились во мне. Сколько времени я просидела тут? Десять… Двадцать минут? Может быть, полчаса? Я шмыгнула носом. Больше плакать почти не хотелось, но на душе все еще было грустно. Тут я услышала чей-то топот и притихла.

– Эй, ты тут? – спросил детский голосок.

Мне не хотелось отвечать, и я только сильнее вжалась в колени.

– А почему ты плачешь? Я слышала всхлипы, – это был все тот же голос, но уже ближе.

Тогда я подняла голову. Передо мною стояла девочка моего возраста с черными волосами. Она подошла ближе и нагнулась надо мной, наклонив голову влево.

– Ты что, призрак?

– Нет, я Рэкки, – усмехнувшись, сказала она, – а тебя как-то на Л зовут. Так, что случилось?

– Я не хочу говорить, – противилась я.

– Да брось, доверься мне. Представь, что мы находимся в закрытой комнате тайн. За пределы этой комнаты ничего не выйдет, – своими маленькими ручками она начертила в воздухе большой квадрат.

– Ты правда никому не скажешь?

– Неа.

– Точно?

– Даю слово.

– Ну, хорошо. Проблема в том… они… меня в школу не примут, – с обидой сказала я. – По-видимому, я глупая.

– Хм, ты вовсе не похожа на глупышку. Давай вернемся ко взрослым, они тебя ждут, – проговорила она.

– Правда? Меня, такую глупую и провалившую задание, ждут взрослые…

– Да. Ну и напугала же ты всех. За тебя много кто волнуется.

Почему-то мне хотелось ей верить, захотелось пойти с ней. Она протянула мне руку, уверенная, что я не откажусь от ее предложения. Я вытерла слезы и, приняв ее помощь, поднялась. Когда я встала, то ощутила легкость, все слезы давно вышли, а передо мной стоит и улыбается во все лицо красивая девочка.

Мы вместе вернулись к кабинету психолога, держась за руки. Нас покорно ждали, но психолог уже успела забить тревогу, я заметила ее обеспокоенное встревоженное лицо. Там был и мой дедушка, он успокаивал эту взбалмошную женщину.

– Слава богу, ты нашлась, – подбегая ко мне, сказала Сапфира Васильевна. – Больше так никогда не убегай.

– Больше – ни за что. Подождите… так это значит, что меня приняли в школу? – воскликнув, спросила я.

– Конечно же. Какие дети ранимые пошли, – пробубнив последнюю фразу и оборачиваясь к дедушке, произнесла она.

Конечно же, никто меня выгонять оттуда не стал. Я ответила на все вопросы очень хорошо, за исключением последнего, за что мне, кстати, до сих пор стыдно. Но когда я вернулась, то ответила, что не знаю, кем хочу стать, когда вырасту, но обязательно это выясню. Мне захотелось подождать, пока та темноволосая девочка (она не назвала мне тогда свое имя) ответит на вопросы, чтобы узнать как у нее дела. И этот случай волею судьбы свел нас с Рэкки вместе. А после этого мы еще и поступили в один класс. И с тех пор мы стали лучшими неразлучными подругами. Теперь мою жизнь скрасят самые разные приключения, а я даже и не подозревала об этом в тот момент, когда встретила эту девчушку в семь лет.