И вновь погружаюсь под медленный и равномерный голос, проваливаясь в темноту, двигаясь к свету. И снова попадаю в ту же прошлую жизнь. Вижу стоящей себя посреди комнаты с бокалом вина в руке, вспоминаю, как совсем недавно добавила в него яда. Это тот самый момент, с которого решила изменить свое прошлое, поэтому открываю окно и выливаю на грязную мостовую содержимое бокала, тем самым отрезая возможность передумать.

Чувствую, как гнев поднимается во мне волной, отчаяние сменяется твердой решимостью переписать прошлое, во мне пробуждается жизнь и желание стать сильной и независимой женщиной. Мой отец недавно стал правителем Германии и если обращусь к нему, то в помощи и средствах мне не откажет. Главное, чтобы никто вокруг об этом не проведал.

Ночью, переодевшись в платье служанки, пробралась по грязным улицам в таверну, где любили останавливаться наемники и чужестранцы. Долго простояла у закрытой двери, прислушиваясь к бешенному стуку сердца в груди, понимая, что если кто-либо узнает во мне королеву, то это для меня означает одно – все пропало! С меня король больше не спустит глаз и скорее всего приставит еще охрану. Так рисковать не могла.

Как же мне войти, не вызвав сексуальный интерес у подвыпивших мужчин? На мое счастье, спустя некоторое время, из дверей вышла растрепанная хозяйка, выливая ведро и недопитые кружки на улицу. В приоткрытую дверь хорошо стали слышны мужские голоса, которые громко требовали повторить заказ. Хозяйка, оставив за дверью ведро поспешила обратно. В голове созрела идея, схватив ведро и сняв сушившуюся тряпку с забора сделала вид, что мою полы, проталкиваясь на четвереньках в дверь задом, низко опустив голову. Со стороны это выглядело, наверное, странно, когда женщина моет полы от двери двигаясь в глубь комнаты, но к счастью, в заведении не было женщин, которые обратили бы на это внимание, а сама хозяйка скрылась на кухне, выполняя заказ. Двигаясь задом наперед добралась до самого укромного места, где смогла повернуться и рассмотреть помещение и всех находившихся в нем. Жадно вслушивалась в речи клиентов, старалась по акценту и языку определить своих соплеменников. За одним из столов, неподалеку от моего места, сидели и что-то обсуждали трое мужчин. Говорили они не громко, явно стараясь не привлекать к себе внимания, но мне удалось узнать родной язык, так как он всегда сильно отличался своим неблагозвучием в отличии от французского. Родной немецкий, словно музыкой звучал для меня, отвыкшей от полноценного общения. Смахнув навернувшиеся слезы, не спеша присматривалась к незнакомцам. Одежда на мужчинах была простая, но добротная, хотя это я воспринимаю ее, как королева, как представительница 21 века, я понятия не имела, во что одевались тогда простые люди.

Мое внимание привлекло поведение мужчин, было видно, что двое из них подчиняются третьему, словно он их главнокомандующий. Не было в их поведении фамильярности старых друзей, казалось, что они на задании, а не просто пришли расслабиться в таверну. Была, не была – решила поговорить с ними. Махнула рукой, привлекая внимание моих соотечественников, попросила присоединиться за мой столик. Они долго не могли поверить, что перед ними сидит бывшая герцогиня Люксембургская и нынешняя королева Франции, носящая наследника престола. И только большой рубиновый перстень, болтающийся по-прежнему на руке, явно придал весомости моим словам. Заплатив им сполна, попросила доставить запечатанное письмо отцу, где умоляла оказать финансовую поддержку и прислать преданных ему людей ко мне в окружение, горничную, гонца, повара и так далее, которые смогли бы обеспечить мою безопасность. Мужчины были рады послужить дочери короля, преданность отцу читалась во взглядах и у меня появилась надежда, что эти люди сделают все, чтобы выполнить обещание. Возвращаясь во дворец, улыбалась впервые за последние два месяца, чувствуя, что механизм расплаты короля уже запущен в действие, осталось немного подождать и составить четкий план моей мести.