Через несколько дней после этого случая Геджадзе и его жену арестовали, а их квартиру Церетели присоединил к своей. На процессе была допрошена жена Шалвы Церетели, у которой я поинтересовался, соответствуют ли действительности слухи о том, что в молодости она принимала молочные ванны. Свидетельница подтвердила этот факт и заявила, что из посёлка Цхнети ей часто привозили молоко в большом количестве.

Шалву Церетели судили в Тбилиси. Верховный суд СССР приговорил его к высшей мере наказания – расстрелу. На судебном процессе я потребовал удовлетворить иск в пользу Геджадзе. Квартиру ему вернули.

Во время моей работы в республиканской прокуратуре я случайно встретил в Верховном суде председателя колхоза из моего села Георгия Мчедлишвили, который пользовался большим авторитетом у населения села Анага и всего Сигнахского района. Он отличался мужественным характером, большим трудолюбием и заботой о своих колхозниках. Я заметил, что Георгий был чем-то расстроен. Поздоровавшись, я спросил, чем он обеспокоен и выразил готовность помочь. Мчедлишвили рассказал, что судья Лагодехского района явно незаконно потребовал взыскать с Анагского колхоза 35000 рублей на том основании, что колхозный бык забрался в ореховый питомник Лагодехского колхоза и повредил саженцы, нанеся тем самым ущерб в размере 35000 рублей. Председатель колхоза сказал, что с просьбой об объективном решении этого вопроса он обратился к министру сельского хозяйства Вахтангу Мирианашвили, который позвонил заместителю председателя Верховного суда Василию Хмаладзе и попросил его перепроверить обстоятельства дела и принять справедливое решение. Я успокоил расстроенного председателя и пообещал разобраться во всем, и принять необходимые меры. Я довёл его до кабинета Хмаладзе, но Георгий наотрез отказался заходить к нему, объяснив, что Хмаладзе, даже нормально не выслушав, грубо выпроводил его и посоветовал уплатить наложенный штраф. После долгих уговоров, я, наконец, завёл его в кабинет Хмаладзе, с которым был в дружеских отношениях. Я в шутку сказал Хмаладзе, что председатель колхоза из моего села так на него обижен, что собирался выброситься с четвертого этажа. Всполошившись, тот вскочил с кресла и принялся успокаивать Георгия. Хмаладзе был родом из деревни Дигоми. Я сказал ему укоризненно, что дигомский житель не может не знать, что скотина не ест горькие ореховые листья. Я попросил Хмаладзе позвонить в Лагодехский суд и поручить в срочном порядке, доставить дело. Дело привезли на второй же день.

В то время в республиканской прокуратуре я исполнял обязанности начальника гражданского отдела. Я срочно составил протест и направил его на рассмотрение в Верховный суд. Коллегия Верховного суда рассмотрела мой протест и прекратила производство по делу.

Из республиканской прокуратуры меня направили в командировку в союзную прокуратуру сроком на один год (1958 г.). Во время пребывания в Москве я часто встречался со многими образованными и влиятельными людьми. В Центральном комитете комсомола секретарём ЦК работала Натела Васадзе, жена моего друга Гугули Данелия. Она пользовалась большим авторитетом, дружила со многими высокопоставленными лицами: председателем Комитета госбезопасности Семичастным, редактором «Правды» Аджубеем, секретарём союзного ЦК Шелепиным и другими. Поскольку на протяжении некоторого времени я проживал в квартире Нателы рядом с гостиницей «Украина», мне тоже приходилось встречаться с высокопоставленными чиновниками, и это оказало существенное влияние на мою дальнейшую деятельность.