Остальные жители после образования Государства Израиль выстроили на месте своих бараков дома, а мой отец говорил, что он не уплатил арабу – хозяину земли и на чужой земле строить дом не будет.

В бараке на улице Левински я жила до высылки английскими властями из Палестины.

В конце учебного года в пятом классе наш классный руководитель г. Шапиро сообщил нам, что оставляет нас, так как в Тель-Авиве открывается первая смешанная школа для девочек и мальчиков, и с начала будущего года он будет преподавать там. Мы были огорчены: трудно было расстаться с любимым учителем. Назавтра все ученицы класса подали г. Шапиро индивидуальные дневники, чтобы он написал нам несколько слов на память. У меня не было такого дневника, и я купила дешевый блокнот из зеленой грубой бумаги. После того как г. Шапиро вернул нам дневники, пришла ко мне Симха со своим дневником, и мы читали, что он написал каждой из нас. Симха сказала: «Тебе он написал красивее, чем всем остальным, ты это заслужила». Помню, в дневнике Симхи он подчеркнул ее исключительные способности.

Во время войны я вспомнила «оду», которую написал в моем дневнике учитель Шапиро, и включила ее в одно из моих писем к семье. У нас в переписке был двухлетний перерыв. С тех пор я никогда не забывала это стихотворение и показывала его детям и внукам.

Вот что написал мне тогда мой учитель:

Перечисляя имена наших преподавателей, я забыла упомянуть учителя рисования Аллема. Мне нравились его уроки. Он научил нас составлять цвета красок из трех основных, разбавляя одну другой. Он также учил нас рисовать с натуры. Мы пользовались акварелью. Мне запомнился один рисунок, который я сделала на его уроке. Это был рыцарь на коне. Одежду рыцаря я выкрасила в бордовый, голубой и серебристый цвета, коня же сделала коричневым. Это «произведение» было плодом моей фантазии. Наш учитель рисования был организатором пуримских праздничных шествий в Тель-Авиве.

Наши педагоги полностью отдавались своему делу, были настоящими воспитателями. Перед праздниками они пешком приходили через весь город подготовить нас к выступлениям и постановкам. Я помню, как Това и я, одетые в костюмы для выступлений, стоим перед нашим классным руководителем г. Дафна и показываем ему наш номер. Он, семейный человек, специально пришел после обеда в Нве-Цедек с улицы, расположенной у самого моря. Учителя ходили с нами за город и там проводили уроки естествознания. На эти прогулки мы шли пешком, шли и пели наши любимые песни.

В 1956 году я увидела автобус с учениками, выезжающий с центральной станции Тель-Авива. Меня взволновали знакомые с детства песни, несущиеся из автобуса.

Мы выезжали также на экскурсии по Стране. Как-то раз была у нас поездка к Мертвому морю. На берегу моря стоял старый небольшой барак, открытый в сторону моря. Перед ним были столики со стульями. Это, по-видимому, было кафе. Из барака официант выносил на подносе прохладительные напитки. В моей памяти запечатлелась высокая англичанка в нарядном светлом летнем платье и в соломенной шляпе с полями. Она сидела спокойно и гордо, беседуя с одетым по-европейски мужчиной, сидевшим с ней за столиком Я ее запомнила не только потому, что весь ее вид так не подходил к окружающей среде: старому бараку, старой мебели, бедно одетым другим посетителям. Мне запомнилось ее высокомерие. Нас было много, а она, эта леди, не бросила на нас ни единого взгляда, как будто нас не существовало.