У каждой птицы – свой полёт,

И не взаймы, а в радость смело,

Живи, как совесть, Бог даёт.

Но всё не так, у нас у русских,

И девки сложены не так,

И юбки в бёдрах слишком узки,

И тесны кофточки в грудях.

Такую молодец полюбит,

В охотку носит на руках,

Прижмет, помнёт, так приголубит,

Что – глядь, а баба на сносях.

Да жарку баньку русский любит.

Пахучий веник, с квасом пар,

Да тело в проруби остудит,

И с полотенцем самовар.

А коли пить – то что покрепче,

Да лучше водки квасу нет,

Но, если старый – спи на печи,

Живи подольше – двести лет.

2015

Погибла честь не на дуэли.

Убили честь бутылкой по башке,

А мы ответить не посмели,

Живём в миноре и тоске.

Нельзя в деревне без нагана,

А в городе бы пистолет,

Да так, чтоб вынул из кармана –

И предъявил свой аргумент.

Легко им было в прошлом веке

К барьеру хама вызывать,

И кто остался жить на свете,

Не смел уж боле унижать.

Кольт уважали и в Клондайке,

В дуэли вправе применить,

Босой он, в драной майке,

Как равный, мог свободно, гордо жить.

А нынче мы в упряжке не на равных,

Отдали жулику права,

Он может плюнуть на бесправных,

И выстрел заказать из-за угла.

В кармане фигу сочиняем,

Сжимаем спрятанный кулак.

Закон привычно исполняем,

Нас приучил к тому ГУЛАГ.

Честь наша нам не позволяет

Про человека – за глаза,

Мы рыцари, и в спину нам стреляют,

В ответ не поднимается рука.

История спектакль повторяет,

Всё это было в Октябре,

Их благородие к барьеру вызывает,

А получает он бутылкой по башке.

1995

Птица счастья надо мною,

Притаилась на плече,

Но и горюшко змеёю –

Всё моё живёт при мне.

Хороша ты жизнь зараза.

Сгинь, печаль, исчезни прочь,

Не помрём мы больше раза,

Жизнь – весь день, а смерть – лишь ночь.

Поживём да постареем,

Затуманятся глаза,

Дух воскреснет в новом теле,

Будет жить моя душа,

Верь, на небе сине-белом

Есть заветная звезда,

Здесь уходим только телом,

Отдыхает там душа.

Так гони тоску-кручину,

Поживём до лет до ста,

Есть для радости причина,

Спляшем, рюмка не пуста.

Всё, всё в природе, как в машине,

Тут каждый винтик по уму,

И, как в хорошем магазине,

Имеет статус и цену.

Вон пёсик ногу задирает,

Он метит влагою углы,

Так ареал свой занимает,

Чтобы боялись их коты.

Домашний кот за статус бьётся,

С хозяйкой несколько недель,

Не спорит с ней и не дерётся,

Но метит, писает в постель.

Бывает и мужик в семействе,

Вот, встал, куражится с утра,

Живут душа и в душу вместе,

А вот буянит иногда.

Хозяйка тоже для порядку

Хоть изредка творит скандал,

Хватает веник или тряпку,

И машет ею, как амбал.

Вот и начальник, вроде добрый,

Но ни с чего вдруг заорал

И поднял голову, как кобра, –

Он утверждает ареал.

В нас неопознанные силы

В глубоком подсознании живут,

И атавизм от гориллы.

Инстинкты здравый ум гнетут.

Себя превыше всех мы ставим,

Чтоб защитить себя от зла,

Злой аурой друг друга давим, -

Невидимые личные поля.

Вокруг раскинулась на метры,

Ведь аура у каждого своя,

А у кого-то сантиметры,

У них защиты нет от зла.

Бомжи – побитые собаки –

Больные аурой бредут,

Уж не полезут в свары-драки,

Душа ушла, лишь телом, но живут.

Вот так и в Мире – Земном царстве,

Тут кто кого сильней и злей,

Но побеждает государство,

Что справедливей и мудрей.

Как сочинять стихи не знаю,

Быть должен в том особый пыл,

Но я люблю их, почитаю,

Мой бог земной Высоцкий был.

И сам стал чуду удивляться,

Стихи зачал под свою старь.

Да вдруг поэтом стал считаться,

Но не поэт я, я – технарь.

Я не пишу стихи ночами,

Не сочиняю по утрам,

Я улетаю вдаль с грачами

И всё записываю там.

С небес спускается карета,

И кучер машет мне платком,

И сам Володя с того света,

Их напевает шепотком.