Рядом с начальником разведки переминается с ноги на ногу не то молодой человек, не то зрелый мужчина. Бывают такие «вечные мальчики», что лет до сорока-пятидесяти выглядят как подростки, а потом резко стареют.

Ко всему прочему проводник – ну, а кто это еще мог быть? – выглядел несколько странно. Ростом на голову ниже Данута, зато в плечах раза в два шире, с длинными руками, свисавшими едва ли не ниже колен и узкой талией, отчего верхняя часть тела выглядела почти треугольной. За плечами мешок, почти такой же, как у него самого, с притороченным лабрисом. Однако! Если проводник умеет обращаться с лабрисом – снимаем шляпу! Самому Дануту умение обращаться с двусторонним топором давалось неважно.

– Вот, твой проводник, зовут Курбада, – представил Гилберт широкоплечего.

– Курбада из рода Фроглингов, – хмуро уточнил проводник.

– Курбада из рода Фроглингов, – послушно повторил Гилберт.

– Приветствую тебя, Курбада из рода Фроглингов, – поприветствовал Данут.

Курбада, не ответив на приветствие, смерил оценивающим взглядом будущего спутника, обошел его кругом, коснулся мешка, висевшего за плечами, к которому были приторочены меч, лук с десятком стрел. Чужое оружие без разрешения он трогать не стал, зато запустил руку между спиной парня и мешком. Хмыкнул что-то невразумительное, потом потребовал:

– Попрыгай.

Данут не стал препираться, а пару раз подпрыгнул. Греметь в мешке было нечему. Запасные наконечники для стрел завернуты в кусок кожи, подарок гномов тоже, а котелок лежит сверху, прямо на кусках сала и мяса, обернутых промасленной тканью. Все остальное прикреплено поверх вещмешка. Есть еще кое-что металлическое по-мелочи, вроде иголок и рыболовных крючков, но о них можно даже не заикаться.

– А меч в лесу зачем? – поинтересовался проводник. – У тебя же топорик есть.

Походный топор Данута выглядел жалким по сравнении с лабрисом Курбады, но как же в лесу без топора?

– Ну, мало ли, – уклончиво отозвался Данут. – Ветка по дороге попадется, за топором будет лень лезть, так я ее мечом отрублю. А можно еще лучинки нащепать, если костер станем разводить.

– А лук? Ты что, на охоту собрался?

– Вот, представь себе, на нас ночью волки нападут, я тогда из лука шишек насбиваю.

– Шишек?

– Ага. Будем в волков шишки кидать, авось да и отобьемся!

– Годен! – расхохотался Курбада, похлопав по плечу Данута.

«Ну, ничего себе!» – слегка обалдел Данут, напрягая плечо и спину, чтобы не пошатнуться. А ведь кто-то, от такого шлепка может и на задницу сесть.

– Хочешь меня о чем-то спросить? – поинтересовался проводник.

– Хочу. Мне к тебе все время так и обращаться – Курбада из рода Фроглингов, или можно короче?

– Можно Курбада, – буркнул проводник. Повернувшись к Гилберту, спросил: – Ты чего не сказал, что парень бывалый? Я уж решил, что ты в гонцы какого-то маменькина сынка отрядил. А у него все, как положено – и одет, как надо, мешок не хлябает, мягкое к спине прилегает. И лук не для баловства – вон, мозоль на пальце от тетивы. И вопросы правильные задает.

– Да я и позабыл, что ты в городе редко бываешь, – усмехнулся Гилберт. – А у нас Данута Таггерта каждая собака знает.

– Таггерт? Сын Силуда, торговца? Странно, – покачал головой Курбада. – А я-то думал, что парень из рыбаков.

– Племянник, – уточнил Гилберт.

– Почему ты решил, что из рыбаков? – поинтересовался Данут.

– По запаху, – лаконично ответил Курбада.

Парень открыл рот, чтобы узнать, как это можно узнать по запаху рыбака (а он уже год как не ловил рыбу!), но Гилберт торопливо сказал:

– В дороге наговоритесь, а сейчас пора. За ночь надо подальше от города отойти.