Томас Джозеф Даннинг приписал эти свойства капиталу, но ведь капитал в человеческом обществе персонифицируется в людях, поэтому его слова касаются людей, причем, только типа Лужина. Человек типа Разумихина не станет попирать ногами человеческие законы, какую бы прибыль ему не посулили. А Раскольников готов на преступления, независимо от того, сколько процентов прибыли ему лично это принесет, но при некоторых условиях.

Если посмотреть, какие типы людей по отношению к социальной адекватности и власти делают карьеру и концентрируются в руководстве, то и тут результат будет неважным.

Так, людям типа доктора Ватсона и Порфирия Петровича власть просто не интересна (за исключением тех, для кого это является предметом увлечения, как поэзия, медицина, наука и т. д.). А попадают во власть, большей частью, люди типа Лебезятникова, которые стремятся туда, так как она позволяет им удовлетворить потребность что-нибудь разрушить, а также люди типа Левши. Последние сами по себе особенно не стремятся к власти, но они достигают успеха в каких-то других областях, не имеющих отношения к управлению, поэтому общество, да иногда и они сами, склонны считать, что они могут достичь успеха и в управлении. Чтобы понять, как это происходит, достаточно посмотреть, как легко в законодательные органы России попадают спортсмены и деятели культуры (среди них, оговоримся, есть вполне нормальные государственные деятели).

Так же обстоят дела и среди типов людей по отношению к власти. Наибольшее стремление управлять там проявляют люди, в наименьшей степени для этого подходящие: люди анархического и деспотического типов.

Получается, таким образом, что цивилизации свойственно фундаментальное противоречие: для общества лучше, если руководить им будут люди созидательных социально-психологических типов, а не разрушительных или промежуточных, но к власти люди созидательных типов, как правило, не стремятся. Поэтому во власти оказываются в большом количестве люди других типов, причем наибольшую активность в борьбе за власть и богатство проявляют люди разрушительных типов. История дает множество примеров тому, что именно из-за этого – появления у власти крайне безнравственных людей – иногда за периодами процветания в обществе следуют периоды упадка, что создает впечатление об органической присущности обществу каких-то паразитических элементов, стремящихся его разрушить. Что заметил Федор Тютчев.

И тут возникает довольно очевидный вопрос: если во власть всегда стремиться больше людей разрушительных и промежуточных типов, чем созидательных, как цивилизованное общество вообще выжило? Ответ на это вопрос столь же очевиден: работает естественный отбор, в процессе которого выживают общества, где формируются экономические институты, которые представляют собой специальные механизмы отбора людей в управление по их социально-психологическим качествам и стимулирования их созидательного поведения.

То есть, когда в каком-то обществе к власти приходят разрушительные типы личности, оно уходит с исторической арены. Остаются те общества, где в силу наличия каких-то механизмов (экономических институтов) происходит отбор людей во власть с созидательными качествами, либо же те, где вводятся какие-то правила, которые заставляют людей с промежуточными и разрушительными типами личности вести себя созидательным образом. Эти механизмы и правила перенимаются другими обществами, что обеспечивает постепенное развитие цивилизации в целом.

Одним из основных механизмов отбора людей во власть, который, возможно, возник самым первым, является институт главы государства (вождя, царя, президента и т. д.), который формирует государственный аппарат и выбирает своих приемников. Правитель может отобрать людей нужных качеств, а также личной властью заставить людей с неподходящими качествами вести себя подобающим образом. Для этого, кроме мер прямого принуждения, в процессе исторического развития общества сформировались дополнительные экономические институты – традиции, всевозможные клятвы верности, присяги и т. п.