Но ситуация не безнадежна. России отчасти повезло с главой государства. Не знаю, из каких соображений Борис Ельцин выбрал Владимира Путина, но выбор оказался неплохим. Путин был воспитан в лучших советских традициях – человеком типа Разумихина с рыцарскими устремлениями. Правда, в отношении социальной адекватности он принадлежит к типу Левши – он мастер в деле безопасности и защиты государства, а об экономике у него были весьма смутные представления, каковыми они, на мой взгляд, остаются и сейчас. Поэтому экономику он отдает, в значительной степени, под управление своего окружения, хотя в последние годы все больше берет под свой контроль, создавая для этого новые инструменты (в дополнение к правительству) типа Общероссийского народного фронта и Агентства стратегических инициатив.

Но пока экономикой страны, в значительной степени, управляет псевдолиберальное крыло российских чиновников, в которой представлены, в основном люди типа Раскольникова, Лужина и Левши (в псевдолиберализме, который чаще называют неолиберализмом или рыночным фундаментализмом, понятие свободы подменяется вседозволенностью). Поэтому в России возникло противоречие между внешней и внутренней политикой, которое, в конечном итоге, является следствием противоречия между человеческими качествами президента и членов правительства (это глубинная причина данного явления, но имеются и другие причины). Во внешней политике интересы страны более-менее защищаются, тогда как в сфере экономики царит застой, почти как во времена Леонида Ильича Брежнева.

Что касается демократии, то она в России имеется, хотя еще и в довольно неразвитом виде, так как нет институтов, которые обеспечивали бы ее эффективность. В частности, нет развитой партийной системы. Преобладание одной партии в России слишком велико, и реальной конкуренции среди политиков фактически нет. Кроме того, в самих партиях нет системы отбора лидеров, обеспечивающих отбор людей типа Разумихина и Порфирия Петровича, а также рыцарского типа.

В России нет и систем, ограничивающих демократию, которые существуют, например, в США и Великобритании (в США это, в частности, система выборщиков, а в Великобритании – институт монархии). Иногда звучат мнения о странности наличия в таких демократических странах подобных архаичных институтов, но ничего странного в этом нет – эти институты вовсе не архаичны, они являются дополнительными механизмами формирования власти, предназначенными для компенсации, в случае чего, дефектов демократии. И в России надо создавать нечто подобное, потому что сейчас демократия в стране незрелая и способна привести к беде. Можно даже сказать, что демократии в России слишком много, и ее надо бы укоротить, подобно тому, как это сделано в ведущих демократических странах мира типа США и Великобритании (хотя, как показывают текущие события, и существующие там сейчас механизмы не дают абсолютной защиты от деградации власти).

Система разделения властей в России формально существует, но так как исполнительная и законодательная власть фактически находятся в руках одной элиты, то значительной конкуренции среди элиты она не обеспечивает. Идет клановая конкуренция, но это совсем не то, что требуется. Не организован пока и отбор чиновников в исполнительной власти по человеческим качествам, хотя некоторые шаги в данном направлении предпринимаются. В частности, в Министерстве труда был разработан «Типовой кодекс этики», а затем свод правил поведения чиновников, которые должны снизить коррупцию. Однако все это пока не внедрено.

Владимир Путин в условиях, когда многие механизмы отбора во власть людей созидательных типов в России отсутствуют или не работают, пытается создать свои личные механизмы. В частности, как уже отмечалось, при президенте создан Общероссийский народный фронт, который выполняет функции контроля за деятельностью чиновников и кадрового резерва. Это фактически современный вариант опричнины, существовавшей во времена царя Ивана Грозного.