Чем больше информации поступает из среды, тем меньше шансов получить четкий, стопроцентный ответ на вопрос. Приходится додумывать, дополнять реальность предположениями и догадками. И, учитывая сверхсложные условия, при которых происходило становление человека как вида, вырабатывались адаптации, позволяющие оптимизировать процесс вычисления вероятностей. Переход к охоте, как основному занятию по добыче пропитания, безусловно стал важнейшим толчком для развития интеллекта в целом и способности к вероятностному мышлению в частности. Если в общем сравнивать хищников и травоядных, то перевес и в соотношении мозга и тела, и в мыслительных способностях будет на стороне хищников. Есть, конечно исключения, например слоны, но в среднем первенство за плотоядными. Ведь на охоте нужно выполнять большое количество предположений, опираясь на весьма скудные сведения. Глядя на след животного, нужно уметь предположить вид, пол, возраст, физическое состояние и много чего еще. Самих хищников тоже можно разделить на две большие категории: те, кто охотится индивидуально и те, чья добыча – результат слаженного взаимодействия группы. К примеру кот охотится самостоятельно безо всякой помощи. В противовес, волки охотятся стаей. Шансов на успех волка одиночки не велики. Человек попал во вторую группу хищников-коллективистов. Одним из обязательных условий выживания для человека стала способность собираться в устойчивые коллективы и уметь преследовать цель сообща. Или защищаться. И то и другое требует слаженности. Более того, устойчивость коллектива подразумевает какую-никакую субординацию, необходимость договариваться и уметь смотреть на мир глазами собеседника. А все это добавляет неопределенности в и без того туманную картину реальности. Как следствие, навыки которые помогут более адекватно описывать окружение и среду будут закрепляться.

Необходимо подчеркнуть очень важную деталь, которая повлияет на дальнейшее понимание. Представление о реальности, даже если оно ложное или неполное, но положительно влияет на выживание – будет закрепляться генетически. Таким образом субъективное мировосприятие, отличающееся от объективного на значительную величину, но сыгравшее свою положительную роль, останется в ряду генетических адаптаций. Совокупность нейронов, ждущих сигналы определенной конфигурации с заранее заготовленным ответом на их поступление. Имеет смысл привести ряд примеров. К слову, восприятие влюбленными своих избранных далеко от адекватного. С одной стороны идет идеализация объекта, и мозг полностью отрицает наличие негативных черт. Попытки указать на такие особенности со стороны будут встречены яростным сопротивлением. Наряду с романтизацией партнера возникает стойкое чувство тревоги за то, что объект обожания может быть соблазнен конкурентом. Мотивационная доминанта настолько сильна, что влюбленный лишается сна и аппетита, абсолютно не в состоянии отвлечься. Вполне вероятно, что те наши предки, у которых уровень тревоги и обожания был слабым, потерпели фиаско в конкурентной борьбе. В таком важном деле, как размножение, природа позаботилась о том, чтоб осечек не было. Поэтому сила переживаний и искажение восприятия достигают таких величин.

Замечательный пример – кошмары детского воображения в темноте. Приблизительно с двух-трех лет ребенок начинает осознавать себя и, что удивительно, начинает боятся темноты. Причем, даже не имея опыта переживания стрессовых пугающих ситуаций, ребенок будет отказываться идти в темную комнату, утверждая, что там что-то или кто-то есть. Логично предположить, что те дети, воображение которых активнее рисовало монстров в темноте оказались в выигрышной позиции, по сравнению с их менее впечатлительными ровесниками. Удивительным является и то обстоятельство, что когда дети взрослеют, то утрачивают этот животный страх темноты.