Помимо уже перечисленных примеров, некоторые летучие мыши, птицы и многие другие животные способны индивидуально различать своих сородичей по щелчкам, вою, трубным звукам, песне – один словом, по голосу. Поскольку голос является опознавательной характеристикой особи, он становится символом ее идентичности[15]. Так, тревожные сигналы обозначают опасность – появление врага. А чтобы символ работал, должно существовать понимание, чтó он означает. У обезьян и птиц существуют отдельные сигналы тревоги для змеи, хищной птицы и кошки. Такие сигналы – это, по сути, слова для обозначения разных типов опасности, чтобы сородичи сразу знали, что делать: смотреть вниз, или смотреть в небо, или лезть на дерево. Другие виды, предположительно, не способны создавать и использовать символы. Но скажите об этом им.
Кашалоты растят своих детей сообща, все вместе. По-видимому, необходимость в надежных няньках и есть основная причина, побуждающая их жить устойчивыми группами[16]. Никакие другие крупные китообразные, будь то горбачи, синие киты, финвалы, серые киты, не образуют стад, в которых одни и те же особи постоянно держались бы бок о бок на протяжении десятилетий. Кашалоты обычно проводят жизнь недалеко от собственных матерей, в окружении родственников, в сообществе, сама структура которого нацелена на заботу о молодняке. Предшественники и наставники Шейна в профессиональном изучении кашалотов, биологи-первопроходцы Хэл Уайтхед и Люк Ренделл, называли это «материнской культурой»[17]. С тем же успехом ее можно было бы назвать «культурой нянек».
Детенышам кашалотов необходимо уметь плавать – иногда им приходится преодолевать 60–80 километров по морю в первый же день жизни. Однако – и это очень важно – детеныши редко способны нырять на большую глубину, так что они не могут следовать за матерью вниз, в великую холодную бездну с ее высоким давлением, где взрослые кашалоты проводят бóльшую часть своей жизни. Детеныши остаются среди волн, частенько следуя поверху за охотящимися внизу взрослыми, ориентируясь на их эхолокационные щелчки, или просто кружат у поверхности моря, дожидаясь, пока старшие наконец всплывут[18]. Оставаясь в одиночестве, они практически беззащитны. Косатки, правда, натыкаются на них довольно редко, но, если оказываются рядом, для малышей-кашалотов это смертельная опасность.
Из непростой ситуации кашалоты нашли такой выход: детеныши живут не только с матерью, но также с бабушкой и тетками, постоянно поддерживающими между собой акустический контакт. В семьях, где есть новорожденные, взрослые особи кормятся поочередно: пока одни ныряют и охотятся на глубине, другие – по крайней мере одна взрослая самка – держатся поблизости от уязвимого детеныша, присматривая за ним. Иногда может показаться, будто малыш предоставлен сам себе. Но при любом сигнале тревоги рядом с ним тут же появляется кто-то из родственников. Если опасность оказывается реальной, на клич о помощи немедленно собирается вся семья.
«Если в окрестностях появляются косатки или на поверхности случается еще какая-то неприятность, кашалоты вдруг начинают появляться словно ниоткуда», – говорит Шейн.
Другие крупные китообразные решают проблему безопасности новорожденных довольно разными способами. Большинство китов приносит потомство в мелководных тропических морях. На этих относительно безопасных участках океана матери производят китят на свет и постоянно охраняют их. Но и здесь есть подвох: в теплых водах им нечего есть, и они вынуждены голодать на протяжении нескольких месяцев. Огромные киты питаются по большей части крохотными морскими существами – от веслоногих рачков размером не больше рисового зернышка до мелкой рыбешки, образующей колоссальные плотные косяки. Синий кит, рядом с которым и динозавры покажутся карликами, питается крилем – рачками вроде креветок размером примерно с человеческий мизинец, выцеживая их из океана миллионами. Но криль и мелкая рыбешка, которые служат кормом китам, обитают только в холодных водах. Поэтому каждый год матерям приходится мигрировать, расплачиваясь за возможность безопасно выкормить детеныша собственным длительным воздержанием от пищи. Серые киты, которые проводят кормовой сезон в Беринговом море, мигрируют в теплые лагуны Мексиканского залива, чтобы родить детенышей в безопасности. Гладкие киты для той же цели покидают залив Мэн и отправляются к берегам Флориды. Синие киты проделывают путь от Аляски до морей, омывающих побережья Центральной Америки, и приносят потомство там. Такой образ жизни присущ многим китам. Для горбачей, обитающих у берегов Новой Англии, зима означает миграцию в Карибское море. Некоторые горбачи перемещаются от Антарктического полуострова до Коста-Рики, преодолевая расстояние более чем в 8300 километров