Мне стало чуть жаль ее, когда я увидел, как многочисленные родственники тянут из нее деньги, пользуясь ее доверчивостью. Она же, казалось, не замечала этого. Между нами не было любви, однако она меня понимала. Так мне казалось во всяком случае.

Мы заключили брак после того, как меня выпустили из клиники. Я снова не пил, мужская сила вернулась ко мне. Прежняя жизнь, разнузданная и фонтанирующая алкоголем, мне надоела. Хотелось семейного уюта и детей. Дороти была уже не молода, однако мы в любой момент могли бы усыновить ребенка…

На самом деле совместная жизнь с Дороти Каплан оказалась сущим адом. Я ненавидел ее гороскопы и хрустальные шары, она попрекала меня моим прошлым и называла «неудачным актеришкой». Говорила, что без нее я давно бы превратился в проспиртованного тритона. Я вновь потянулся к бутылке и начал пропадать в борделях. Все это не могло длиться долго. Все бы закончилось разводом, однако…

Все могло бы закончиться бракоразводным процессом, грязным, громким и дорогостоящим для обеих сторон, однако Дороти внезапно исчезла. Просто растворилась в воздухе. С того момента прошло уже почти восемь лет. Ходили разнообразные слухи о том, что приключилось с Дороти: то она сбежала с любовником, то ее в самом деле украли столь любимые ею инопланетяне.

В ночь ее исчезновения из нашего калифорнийского поместья местные жители якобы видели недалеко от ранчо непонятные цветные всполохи, гул, а затем взмывающий ввысь аппарат «зеленых человечков». Дороти всегда всем говорила, что если те явятся за ней, чтобы увезти ее с собой на Марс или Альфу Центавра, то она, не думая, согласится.

По существу вопроса я ничего не мог сказать шерифу, который выяснял подробности исчезновения моей супруги, так как большую часть той ночи, как и многие ночи до и после, я провел в бессознательном состоянии из-за алкогольного опьянения. Помнится, я даже цинично шутил, что Дороти, как и ее тезку, подхватил ураган, и она перенеслась в сказочную страну Оз, где наверняка нашла себе то, чего ей так не хватало в нашем жестоком мире.

После исчезновения моей четвертой жены я дал себе зарок, что больше не обзаведусь супругой, и до настоящего момента я держу свое слово. Да и любовниц стало поменьше, а спиртного – только больше. Я все еще появляюсь на экране, в основном в роли соблазнителей-старикашек, а также мошенников и проходимцев.

Кирилл Терц, великий и неподражаемый, мировая легенда, символ времени, а на самом деле спившийся старый хрыч, который сам не знает, что же ему делать, – вот кем я стал. Я знаком со многими сильными мира сего. Помимо Рейганов, закадычных приятелей моей Дороти, я знавал и коронованных особ, и миллиардеров, и поп-звезд.

Клементиной Бертранской, когда она была жива, я восхищался. О, что за женщина! Из заштатного, замшелого княжества она сделала мечту любого богатея. Я искренне скорбел по поводу ее гибели, столь нелепой и ужасной.

Когда в начале девяностых Клементина решила организовать в Бертране собственный кинофестиваль, никто не верил в успех затеи. И надо же, меньше чем за десять лет ей удалось превратить «Крылатого льва» в забаву для всего мира. Этот кинофестиваль, конечно, не такой влиятельный, как в Каннах, однако он находится по престижу где-то между Венецией и Берлином. В общем, я всегда знал, что здесь можно недурно отдохнуть и позабавиться.

Поэтому, когда в этом году меня сделали почетным гостем фестиваля и к тому же присудили «Крылатого льва» за многолетнюю кинокарьеру, я был польщен. Меня пригласили в Бертран, поселили в лучшем отеле, в лучшем пентхаузе.