– Мы его так здесь бросим? – мои брови поползли вверх.

Девушка перевела спокойный взгляд с моего лица на конвульсирующего парня, как будто только сейчас про него вспомнила.

Степень моего удивления роста в прогрессии.

– Нет. Ты позовёшь его друзей.

– А-а-а, – протянул я и пошёл звать.

Ведя машину и поглядывая на девушку, очень миленькую, надо сказать, я пытался понять, что только что произошло. Я честно старался, но никакой логики в её действиях не видел.

– Он твой знакомый?

Она перевела на меня блестящие в темноте глаза и тихо спросила:

– Кто?

Интересно, какого цвета у неё глаза?

– Тот, что с приступом.

– Нет.

– А зачем ты с ним пошла?

– Он захотел.

– И чего он захотел? – вконец прифигел я, забывая  даже о дороге, я уставился на неё.

– Наверное, того же чего и ты, – с короткой усмешкой ответила она.

Машину резко вильнуло вправо и, я, выругавшись сквозь зубы, попытался сосредоточиться на дороге. Но где там? Если рядом сидит такая загадка.

– Ты проститутка? – вырвалось у меня, прежде чем я подумал, стоит ли спрашивать. Хотя нет, стоит. Для меня это немаловажно. – Нет, непохожа. Но и проститутки бывают разные, – ответил я сам себе.

– Богатый опыт? – ничуть не обидевшись, насмешливо спросила.

– Я слишком брезглив. Так кто ты? И кто эти двое с ларца? Только не говори, что братья. Не поверю.

– Почему?

– На сестру так не смотрят.

– Поверни на Горького в отель.

– Предпочитаешь нейтральную территорию? Или ты приезжая?

– Я здесь родилась.

– Но не живёшь? И сколько тебе лет? Восемнадцать-то есть?

– Ты всегда так болтлив?

– Вообще-то, нет. Но с тобой хочется познакомиться поближе.

А правда, сколько ей лет? В наше время хрен поймёшь их возраст. Как семнадцатилетние могут выглядеть на тридцать, так и тридцатилетние на семнадцать.

– Сейчас познакомимся не только поближе, но и поглубже, – с кривой улыбкой ответила девушка.

– Откуда в такие юные годы столько цинизма?

– Негоже в столь зрелые годы путать цинизм с реализмом.

– А ты не боишься? – искоса поглядывая на неё, чуть резче спросил я.

– Чего?

– Что кто-нибудь может вырвать твой ядовитый язык.

– «Только бы верили люди, что сила не в силе, а в правде, и смело высказывали бы её».

– С правдой сто́ит быть осторожным. Она далеко не всегда бывает чистой и простой и легко может вызвать обиду, ненависть, агрессию, – припарковав машину на стоянке лучшего отеля нашего города, ответил я.

– Но у тебя я не вызвала ни первого, ни второго, ни третьего. А для педагогических и душевных разговоров ты мне не подходишь.

– Вылезай, Язва. Посмотрим сейчас, для чего я тебе подхожу.

Ну охренеть! Вот это девчонка! Маленькая, хорошенькая, словно ангелок, а языкастая и ядовитая как чёрная мамба.

На стойке регистрации и в лифте не сказали друг другу и слова. Оно и правильно. Я изо всех сил сдерживала ядовито-насмешливое замечание по поводу его рубашки. Рубашки цвета баклажана! В клубе и в машине при плохом освещении не разглядела. Ещё больше захотелось немедленно её снять с этого, должно быть, красивого тела. Чтобы своей несуразностью не портила вид.

– Что? Что ты опять ухмыляешься? – отпирая дверь, настороженно поглядывая на меня, вошёл первым в номер.

Я прошла следом, включила ночник, огляделась, скинула кроссовки и уселась на огромную кровать. Хороший номер. И правильный мужчина.

Мой Тренер, прислонившись плечом к косяку и засунув руки в карманы брюк, разглядывал меня с нескрываемым желанием и интересом. Его красивые губы, чуть выгнулись в предвкушающей улыбке, глаза сощурившись не упускали ни одного моего движения.

Я встала и подошла к нему. Без высокой платформы обуви я стала ещё ниже. Даже до плеча не доставала. Подняв голову, я встретила его взгляд. Моё дыхание непроизвольно участилось, вбирая  вместе с кислородом приятный и слегка пьянящий запах мужчины.