Долгое время хозяин таверны был доволен, что развлекал посетителей живой музыкой в лице мужского квартета, но чувствовал, что какой-то изюминки всё же не достаёт. Нужна была певица! Когда Бабис думал о стоимости такого удовольствия, будучи рациональным человеком, как он любил себя называть, понимал, что женское присутствие на сцене ему обойдётся в копеечку. Ведь он хотел красивую и с голосом певицу.

Анна, будучи официанткой, привлекала к себе внимание посетителей, как светящийся мотылёк, и этого не мог не заметить недремлющий и опытный глаз Бабиса. Он подумал: а что, если у этой милашки есть голос? Почему бы не попробовать? И он не ошибся. У девушки оказались неплохие вокальные данные, и она быстро улавливала мелодию. После нескольких репетиций Анна была готова к дебюту с несколькими песнями. «Конечно, она неопытная артистка, но это дело наживное, – размышлял хозяин. – Посетители будут довольны, глядя на молодую и улыбающуюся девушку. Ну а после двенадцати, когда официанты только и успевают разливать вино, вот тогда им будет вообще всё равно, кто поёт и как поёт – лишь бы музыка играла!» – продолжал он свои мысли.

Теперь у Анны в таверне появилась своя маленькая комнатка – кладовка, уставленная наполовину ящиками с напитками. Туда, на небольшую свободную от товара территорию, ей поставили старое, но большое зеркало, там же находились её вечерний наряд, туфли, недорогая косметика и потайное место, куда она откладывала деньги на съём маленькой квартиры, где будет жить одна. Анна не сочла нужным сказать матери, что теперь поёт, потому что та точно бы поделилась этой новостью с отчимом, и если бы тот об этом узнал, то начал бы требовать деньги. Ведь теперь она получала больше, пусть даже и незначительно. Анна решила подбрасывать небольшую сумму денег в коробку из-под обуви, которую обнаружил дома отчим, чтобы избегать с ним скандалов и рукоприкладства.

Певец оказался добродушным весельчаком и всячески помогал Анне. Он учил её новым песням и встречал её улыбкой каждый раз, когда она выходила на скромную, плохо освещённую сцену, и они вместе пели под аккомпанемент трёх бодрящихся вопреки усталости музыкантов.

Однажды Анна вышла, как обычно, и стала петь. Внезапно она увидела, как входит в таверну её отчим. Он приблизился к барной стойке, и их взгляды встретились. Анна стала петь взволнованным и слегка дрожащим голосом. Она предчувствовала, что её ждут разбирательства по возвращению домой. Бабис заметил, как девушка поменялась в лице. Он начал наблюдать, куда она смотрит. Взгляд его остановился на небритом, плохо одетом мужчине, который стоял возле бара и нервно курил. Он смотрел только на Анну насмешливо и в то же время даже угрожающе. Допив стакан виски, он рассчитался и ушёл. После его короткого визита Анна уже не находила себе места. Она в страхе думала, что будет дома. Мать её была на дежурстве в ночную смену в больнице, где она работала санитаркой, поэтому Анне придётся зайти в квартиру и иметь дело с отчимом один на один. Это её пугало. Закончив выступление, девушка скрылась в своей маленькой гримёрке. Рухнув на первую попавшуюся коробку, она обхватила голову руками. Что же ей делать?

После работы Анна села в машину Никоса, охранника таверны, который её подвозил каждый вечер. Он, как и Бабис, заметил, что девушка была чем-то напугана. Всю дорогу охранник молча наблюдал за ней. Он ждал, что она ему хоть что-то скажет, но девушка молчала. Когда они подъехали к дому Анны, Никос не выдержал.

– Анна, что-то случилось?

– Нет, нет… Всё хорошо… – напряжённо улыбаясь, ответила Анна.