После радости мама и дочь услышали длинные, затяжные сигналы поездов на железной дороге в полдень. И радость на лицах тут же исчезла. По обычаю, это так машинисты провожают бывшего коллегу в последний путь затяжным сигналом.

Операция в институте была крайне тяжёлой и длилась шестнадцать часов. Посменно работали две бригады. Семён то просыпался, то снова погружался в летаргический сон, затем снова воскресал и угасал, погружаясь в клиническую смерть, похожую на пропасть. Врачи так и не поняли, какое чудо и какие действия в последние минуты повлияли на ход событий. Уже профессора все согласились прекратить оживление и вернуть Семёна обратно в криокамеру, как вдруг его сердце снова забилось. Семён тяжело вздохнул и стал дышать. Он лежал без сознания, но пульс пришёл в норму, и врачи через три часа отключали приборы искусственного поддерживания пульса и дыхания. Убирали трубки изо рта. Его состояние одни называли комой, другие – сном.  Две бригады были отпущены на отдых. Дали подписки о неразглашении тайной операции и дали клятву хранить молчание. Третья бригада стала терпеливо следить и дежурить, наблюдая через стекло за Семёном и мониторами на компах. Палата, где была операция, была чрезмерно стерильной. Чтобы попасть туда, нужно знать пароль и иметь спецкостюм.

Алёна получила все данные с микро-датчика, но разгадать все тайны операции было крайне сложно. Она отправила данные по секретному каналу через спутник-шпион. По расшифровкам данных стали работать 40 специалистов контрразведки. Некоторые моменты так до конца не были поняты. Они граничили с мистикой и какой-то потусторонней энергией, которая была из области фантастики и никак не поддавалась логике и человеческому пониманию. Алёну просили приблизиться к Семёну и провести дополнительные исследования. Все ждали, пока спящий проснётся. Ей было поручено войти к нему в доверие,  провести беседу и узнать, что он помнит. Какие сны видел во время длительного сна и операции.

Алёна понимала, что она не только похожа на Кэт, но и на мать её и поэтому должна напомнить Семёну об этом при встрече, чтобы привлечь к себе внимание и завоевать  его доверие. Она прилежно выслуживалась перед руководством института и приносила еду дежурной бригаде: бутерброды и капучино.

Ей, наконец-то, разрешили взглянуть на пациента. Она смотрела на Семёна через стекло палаты и при этом с помощью глаз записывала видео и делала фото, которые потом отправляла по спецканалу на другой континент. В кабинет шефа института постучали.

– Входите! – крикнул шеф.

– Добрый день, Иннокентий Петрович!

– Привет, Саша! На счёт того добрый он или нет – сомневаюсь.

– Да бросьте. Вы переживаете за писателя нашего? Да не волнуйтесь, выживет!

– А вдруг…

– Отставить мрачные мысли! Операция прошла удачно, мотор запущен, дыхание тоже. Просто надо немного подождать. Операцию делали лучшие профессора страны, к тому же новую печень, новые почки поместили. Будет, как новенький, наш книжный король.

– Твои слова да Богу в уши!

– Не знаю, какой Бог на самом деле, но без чудес, как вы видели, операция не обошлась. Может, нам другие цивилизации сегодня помогали? Тройное воскресение за сутки. Разве не чудеса?

Конец ознакомительного фрагмента.