За подобное подношение бедняжке пришлось оплатить причинённый ущерб собственным телом. Далипагич взвалил её на шею и уволок в номер, где учил уму-разуму до утра. Проснувшись часам к одиннадцати, наотрез отказавшись жениться и даже подарить несколько пистолей, Перо, словно собака, отряхнулся от блох, покрывавших тело копошащейся коркой. Затем наскоро позавтракал мясным паштетом, почему-то отдающим мертвечиной. Наверняка на городской стене не окажется вчерашних останков, случись вернуться к главным воротам – в этом он мог присягнуть. Затем, одевшись, всё же сжалился и кинул несколько монет рыдающей девушке.

На выходе из постоялого двора доблестный всадник задержался на пару минут, заинтересовавшись мясистой бабищей, вывалившей гигантские груди на нетёсаный стол. Поражали размерами соски, такие, что ими впору кормить телёнка. Перо решил проследить за развитием событий, но тут же разочарованно сплюнул. К столу деловито приковылял мальчонка с волосатым тельцем и грубоватыми чертами лица, обеими руками приподнял молочную необъятность и прикипел к чёрному соску.

Наблюдать завтрак мальца стало скучно. Перо спешно покинул гостеприимное местечко. Среди приземистых, как один, и смуглых брюнетов, синьор Далипагич выгодно отличался статью и светлыми волосами, чем не преминули заинтересоваться встречающиеся на пути донны. Из ближайшей подворотни доносились вопли человека, умоляющего об исповеди. В воздухе, густом, как черепаховый суп, терпко пахло конкистой. Было хорошо.

Конец ознакомительного фрагмента.