Вот только мне нельзя самому это делать, я в городе примелькался так, что наверняка узнают. Значит, надо поручить кому-то другому, кто сможет и не так известен в городе, вот только кому? Здесь встает вопрос, кто согласится и будет молчать, да еще и сумеет такое провернуть. Гостивит, Дален, Могута, начали мелькать имена в голове, и каждого я примеривал на роль убийцы и почти сразу отметал – не смогут, не потянут. Вот честный бой, когда грудь в грудь, – пожалуйста, а в таком деле и напортачить могут. Говша, да, пожалуй, сможет, но как-то его впутывать в это дело не хочется. Путята, точно, он сможет такое провернуть, хитрован тот еще. Надо будет с ним переговорить.

Зайдя в ворота своей усадьбы, я сразу нашел Филиппа, ведь он хотел переговорить насчет моей женщины.

– Филипп, так что насчет Божены-то?

Он сначала немного помялся, а после заговорил:

– Уйми ее, Яромир, она над холопами измывается, я по-другому сказать и не могу, за любой малейший проступок голодом морит, а тут один об камень косу погнул, так она его избить повелела, а после три дня на воде держать, он чуть и не помер.

Вот те раз, я аж опешил от подобного.

– К Фоме и Ефиму пристает и говорит, что делать, будто они холопы, даже Венетию приказывать пыталась, – с эмоциями произнес Филипп.

Вот тебе и два.

– А что Венетий? – с улыбкой спросил я.

– Назвал ее глупой курицей, что не понимает, что делает, в общем, поругался.

– К тебе она тоже подходила? – уточнил я.

На что Филипп просто кивнул.

– Понял, спасибо, друг, разберусь и угомоню, – хлопнул я его по плечу.

Вправду, выходит, глупая курица, сама же холопкой была недавно, а сейчас что, власть почувствовала, тоже мне, нашлась Салтычиха. Думал, справится, а вот оно как вышло, не только холопами решила командовать, но и всеми остальными.

Пару минут поисков по округе, и я нашел Божену, которая тетешкалась с Велемаром.

– Яромир, – бросилась она ко мне с объятьями. – А что сразу не зашел, как вернулся, убежал куда-то, или я тебе больше не мила? – начала ворковать Божена.

Я поглаживал ее по голове и даже чмокнул в щечку.

– Ты мне лучше скажи, как у тебя дела, справляешься ли со всем, – елейным голосом поинтересовался.

– Справлюсь, холопы только ленивые, совсем работать не хотят и ничего делать. Ефим да Фома с Филиппом и вовсе не слушают, что я им говорю. А этот старик Венетий так и вовсе оскорбил меня и ничего не делает, только ест и пьет в три горла, накажи его, Яромир, пусть знают, что я здесь хозяйка в твое отсутствие, – начала жаловаться мне Божена.

Я аж охренел от такой подачи, бедная она и несчастная, обижают ее все.

– Вот оно как, – протянул я. – А теперь слушай сюда, здесь хозяин один, и это я. С чего ты решила, что можешь кому-то, кроме холопов, приказывать? – повысил я тон.

– Так ты же сам сказал, что хозяйка я, – задрожавшим голосом произнесла она и вырвалась из объятий, с укором смотря на меня.

– Ой, не ври, не было такого, я тебя поставил смотреть за холопами, а ты что удумала, власть почувствовала, людей голодом моришь? Видимо, зря я это сделал, найди себе дело и не смей больше к холопам подходить, да, и чтобы приказывать не смела ни Фоме, ни Ефиму, ни тем более Филиппу, ты меня поняла? – и я схватил ее за локоть.

– Да как же так, я старалась, – и у Божены начали появляться слезы, – я все для тебя, а ты, – и Божена начала вырываться из моей хватки.

Только у нее ничего не вышло, спустя пару неудавшихся попыток вырваться она заревела, а я отпустил.

– Я все сказал, а ты услышала, – с угрозой произнес я, глядя на женские слезы. Вся эта ситуация изрядна меня напрягала, как будто других проблем нет.