Провожая взглядом кортеж паладинов, Абаддон устало выдохнул из лёгких горячий воздух и, вернувшись на своё кресло, продолжил ждать остальных. К его счастью, почти следом за паладинами пришёл кортеж Твердыни Севоим, народ которой совсем недавно начали называть Ханьцы, по имени их Фермилорда. Одна из немногочисленных народностей Востока, что покорилась первому Императору Гало в своё время, как и северяне чуть позже, но им в знак верности он даровал Твердыню с прилегающими землями. Невысокие люди в жёлтых шёлковых рубахах с ровными чёрными волосами и узкими глазами так и не перестают служить, хоть и вдали от родных поселений. Они ведут за красные ленты песчаного дракона, которого называют Василиском. Он в свою очередь покорно тянет золотой обоз с Фермилордом Твердыни внутри и небольшой прицеп позади с его женой. Чешуя с золотым отблеском не только защищает Василиска от перегрева, но и стойко может разить мелкие выпады какой-либо опасности. Основное отличие этих драконов от их сородичей – это бескрылая спина и относительно небольшие размеры, поэтому народ Ханьцев смог приручить их, а не поклоняться, как остальным. Худое и гибкое тело в продолжение шеи и переходящее в длинный хвост постоянно изгибается при ходьбе, напоминая собой воздушную природу. Но закованная в золотой намордник пасть опускает всю силу и могущество этих созданий на землю и наоборот возносит человека, ставя его во главе цепи.

Четыре ханьца подбежали к Абаддону, подтягивая за красные ленты к себе Василиска. Абаддон поднялся из кресла и выпрямился, будто за это короткое время успел засидеться. Возвышаясь надханьцами, он посмотрел в светло-зелёные глаза покорившегося дракона, голова которого смотрит на него с высоты своего роста. Прикреплённое сзади к его голове знамя изображает полёт дракона над горным мысом в лучах всё того же Солнечного Гало.

– Тебе уже не испытать радость воли, – с тяжестью в голосе сказал ему наместник, и знамя, прикреплённое к голове Василиска, подтверждает это.

Абаддон обошёл его с левой стороны, зная, что драконы боятся кого-либо с правой по необъяснимой причине. Золотой обоз открылся, как бутон лотоса, лепестками оголив одну огромную шёлковую лежанку красного цвета с кучей разноцветных подушек. Абаддон задумчиво подошёл ближе и среди подушек увидел Фермилорда Твердыни Севоим Хан-Ци в окружении пяти обнажённых наложниц. Толпа зевак тут же, завидуя, завыла, узрев эту картину, и тут же затихла, боязливо услышав недовольный рык Василиска.

– Моё почтение, Фер Хан-Ци, – чуть склонив голову, пренебрежительно проговорил Абаддон.

– О! – воскликнул полуобнажённый Фермилорд, задрав палец к небу. – Абаддон Живоглот, моим очам сладостно видеть тебя во здравии, – а наместник в ответ лишь покачал головой и даже не улыбнулся, желчно завидуя его независимой власти. – Император уже прибыл? – боязливо огляделся Фермилорд, обозначив единственный свой страх.

– Его Величие ещё не удостоило нас своей честью, – ответил ему наместник, и Фер расслабленно рухнул в ласки своих наложниц.

– Тогда, Живоглот, показывай дорогу, – вальяжно сказал тот, и Абаддон вновь обернулся на шатёр. Он ожидал, что оттуда выбегут очередные слуги с жёлтым знаменем, чтобы уже поскорей увели отсюда искушённого Фермилорда, но никого не последовало из шатра.

– Ксафан! – не выдержав паузы, Абаддон во всё горло закричал, да так, что Василиск вздрогнул и зашипел на него. – Ко мне! – измываясь над собой в такую жару, наместнику не хотелось выглядеть в плохом свете перед Фермилордами, а уж тем более перед Императором. – Ксафан! – из шатра появился лысый человек, обмотанный оранжевой тканью будто знаменем с ног до шеи. Кланяясь, он быстро перебирал ногами, поднимая пыль с дороги, но всё же медленно приблизился к обозу. – Ксафан, четвертую, – сквозь зубы произнёс наместник и оглянулся вновь на Фермилорда, а тот в равнодушии дёрнул за розовый бант, и обоз неспешно закрыл его от любопытных глаз. – Где провожатые? – спросил Абаддон, когда Ксафан наконец подошёл вплотную к нему с поклонами в ноги.