– Куда ещё чище? – усмехнулся эрелим. – Он сам себя раскрыл. Нам достаточно вернуться в Цитадель, и ему тут же устроят экзекуцию.

– Мало, Табрис, мало… – Люциан замер на середине, продолжая сжимать кулаки. Его глаза горят синевой, как прежде, ярко. – Мне нужно отмщенье за все унижения и выпады в мою сторону, за то, что мне приходится чуть ли не на коленях перед ним ползать, следить за каждым словом, что могу себе позволить. Знать место, как псине жалкой, – его лицо свело от злости, мышцы напряглись так сильно, что ещё немного – и лопнуть могут. – Ещё Ваал живой здесь бродит, радуется и дышит. Я придушу его вот этими руками, я выпотрошу его…

– Если ты хочешь просто отомстить, то эта цель не благородна, – неожиданно осадил его Табрис.

– Зато я утолю свою жажду мести, – Люциан резко успокоился и выпрямился, будто став ещё выше. Белые волосы спали с плеч, и он улыбнулся, словно уже совершив деяние мести. – Не только в мести дело тут: убрав тирана, я освобожу народ от его гнёта.

– Это уже существенней, наследник.

– Верну былую честь Храму и Создателю, – он посмотрел на свои ладони, на мгновение увидев их в крови. – Я чувствую, что с этого юного орка начинается выполнение моего предназначения…

Неожиданно в дверь постучали, да так уверенно, будто сам закон пришёл. Табрис кинул взгляд на Люциана и молча встал с кресла.

– Кому что надо?! – спросил он через дверь громко и чётко.

– Генерал Небирос желает сообщить, что в казематы вам заходить дозволено, – прозвучал из-за двери голос с ноткой пренебрежения.

– Передай, что сообщение доставлено.

– Мне велено сопроводить.

– Мы идём! – не удержался Люциан от переполняющего волнения и рванул к двери. Толкнув её, он чуть не сшиб стражника, щуплого, но наполненного решимостью. – Ты не серчай, защитник, сопровождай нас.

Стражник что-то непонятное буркнул в ответ и пошёл за ними, еле поспевая, перебирая ногами в пыли. Копьё в руке болтается от неопытности, а шлем не по размеру то и дело съезжает на глаза. Через пару десятков шагов позади послышался его хрип – выдохся защитник.

– Малец, ты давно служишь генералу? – Табрис, не оборачиваясь, спросил его, зная, что вопрос будет услышан.

– Достаточно, чтобы обучиться военному мастерству и дисциплине, – со сбитым дыханием ответил тот.

– А сколько тебе полных лет? – плащ эрелима развевается в сухом воздухе, то и дело мешая стражнику догнать их.

– Четырнадцать, но я уже мужчина, – его голос ещё местами ломается и переходит в писк.

– Спору нет, – усмехнулся Табрис и остановился возле стены, где дверь в казематы ещё закрыта. – Открывай, мужчина, нам дверь, пойдём побеседуем с орком.

Малец прошёл между ними, опасаясь задеть ненароком, и властно распахнул дверь. Из распахнутого прохладного мрака тут же повеяло смрадом, от которого так легко и не отмахнёшься, как ни старайся. Закрыв нос, малец пошёл первым спускаться под стену. Воздух в казематах холодный, света практически нет, только неумолкающий обезьяний рёв орков, что безнадёжно трясут решётки. Сейчас их стало значительно больше по сравнению с последним посещением каземат, Люциан невольно обратил на это внимание. Пройдя через весь мрак каземат, они зашли в самую глубь, где в последней клетке сидит скрюченный юный орк. Он уже не выглядит храбрым, он выглядит сломленным. Тёмные синяки от побоев на всём теле, подтёки крови на лице, порезы и ссадины. Его пытали, как взрослого, не щадя и без жалости. Стоило только подойти к нему как орки вокруг замерли, только их глаза бликуют полумраком, остальное теряется бесследно. Рык и оскал, как у голодной своры псов, подкрадывается со спины и ждёт только возможности.