– О сыне уважаемого Фер Элохима… – Император ещё раз добродушно улыбнулся, его слегка развеселили эти юные, но такие важные для неё терзания. – Меня очень интересует Ваше, батюшка, мнение об этом молодом паладине.

– Гляжу, он забрал твой покой, молодая леди? – на её лице выступил румянец, и она смущённо спрятала глаза. – Ну, что я могу сказать? Замечательный выбор, дочь моя. В нём течёт благородная кровь многих поколений паладинов. Род его верен перед троном Империи и уже много лет служит престолу.

– Батюшка, род у него благородный, я знаю, а что Вы скажете о нём самом? – она на мгновение подняла взгляд на отца и тут же вновь спрятала глаза.

– Горячий, резкий, но в то же время воспитан, прямолинеен и знает, чего хочет, а храбрости ему не занимать. С той рекомендацией, которую ему выдали в Храме Благовещения, к нему вообще вопросов нет. Превосходное продолжение выдающегося рода паладинов, и я лично считаю, что он, возможно, станет главным претендентом на трон Алькасаба-нок-Вирион.

– Вы очень хорошо отзываетесь о нём, словно всю жизнь знакомы.

– Дочь моя, возраст не только морщин на лице добавляет… – усмехнулся Император. – Я считаю, что он будет тебе отличным мужем, вот только…

– Что? – взволновалась она.

– Два дня назад… – начал Вирион не спеша, а на глазах Лилит заблестели слёзы, она боится самого страшного, – отец сослал его в Тир-Харот.

– За что? – ей стало легче от того, что он жив, но не лучше.

– За горячее сердце, – Лилит вскочила с лежанки и хотела выбежать из покоев, но остановилась, чтоб попросить разрешения.

– Батюшка, позвольте удалиться, – в ответ он промолчал, понимая, что Лилит хочет побыть одна, но она развернулась и посмотрела прямо ему в глаза. – Чтоб моё сердце было спокойно, разрешите, Батюшка, от Вашего имени отправить к нему в помощь эрелимов?

– Эрелимов? – удивился он такой просьбе своей дочери. – Зачем же всех, дочь моя? Я дам тебе в распоряжение одного, но лучшего – Табриса. А отправлять его в Тир-Харот или нет, решать тебе.

– Благодарю Вас, батюшка, – она поклонилась отцу и вышла вон, оставив после себя шлейф ароматов.

– Ох, молодость… – Вирион, улыбаясь, остался ждать своего редкого сна в одиночестве покоев, продолжая что-то бубнить себе под нос в полудрёме.

Лилит торопливыми шагами сбежала вниз по кручёной лестнице в казармы эрелимов. Её сердечный трепет не ждёт отсрочек, и она несётся мимо ненужных дверей и поворотов. Навстречу попадаются незнакомые лорды, вассалы и слуги. Они приветствуют её, но Лилит видит лишь скопившиеся слёзы тревоги, и никого из них она не порадовала своим вниманием. Наконец-то, ворвавшись в казармы, Лилит захлопнула за собой дверь и прижалась спиной, словно спасаясь от погони.

– Госпожа, что с Вами? – трое эрелимов, находившихся в это время здесь, тут же вскочили, как только она вбежала с заплаканным лицом. В их руках блеснули полуторные мечи, что тут же ринулись к ней. Полураздетые, в кожаных килтах и сапогах, эрелимы окружили её и отстранили от двери, прикрывая собой.

– Я ищу Табриса, – её голос волнительно дрожит, а глаза блестят от слёз.

– Он перед Вами, Госпожа, – один из них тут же опустил меч и склонил голову. Высокий, крепкий эрелим стоит перед ней, его чёрные волосы затянуты плетёной удавкой. По скуластому лицу бегает нервное напряжение, хотя он абсолютно спокоен. Сведённые густые брови хмурят лоб и прикрывают чёрные как ночь выразительные глаза. Почувствовав своё преимущество перед молодой леди, он внезапно преклонил колено, да так неожиданно, что Лилит вздрогнула.

– Встань, эрелим, – её голос от лёгкого испуга изменился и стал твёрже. Тот выпрямился во всём своём величии перед юной госпожой, перекрыв свет от лампад. – Батюшка мой дал тебя в моё распоряжение, – эрелим склонил голову в знак безоговорочного подчинения и продолжил слушать, – но не для охраны моей, а для охраны сердечного друга моего Люциана из Твердыни Адма, сына Фермилорда, – на её серьёзном лице вновь появился лёгкий румянец, и послышался трепет в голосе. – Два дня назад он отправился в Тир-Харот к орочьим чертогам, – Лилит опустила взгляд, чтобы эрелимы не видели слёз, но и без этого ему всё понятно. – Прошу тебя, эрелим… – она резко перешла с приказного тона на умоляющий, – сохрани ему жизнь.