Император приблизился к рупору, что клювом распахнут наружу, и замер, будто теперь сам ожидая команды извне. Минутное ошеломление вызвало бурю сомнительных эмоций в нём, но всё так мимолётно, что он даже не заметил их порыва.

– Жители Империи Солнечного Гало и гости наши! – Голос Императора ворвался в рупор и с обратной стороны осыпал площадь. Артисты замерли в своих номерах, певцы замолчали в своих куплетах. Трибуны разом повернули распаренные жарой лица на верхнюю лоджию, отчего она вспыхнула красным фоном. Всё и вся замерло под беспощадным солнцем, внемля слова Императора. – Пришёл долгожданный час! – Император на миг оторвался от рупора и посмотрел на отца: он, склонив голову, задремал. – Так свершится деяние наше! – толпа завыла в неистовом томлении, танцоры змеиными струями стали убегать в трибунные норы. Площадь вмиг опустела, оставив Врата в одиночестве. Император Вирион отошёл от рупора и приблизился к отцу. – Отец, время пришло.

– Сын? – вздрогнул Фер Геомант, открыв глаза. Слегка потеряв рассудок, он заёрзал в кресле, глазами хватая знакомые обрывки местности.

– Да, отец, пора, – твёрдо ответил тот и подал ему руку. Мысли старика приняли знакомый порядок, и он встал с кресла. – Абаддон, кого ты отправляешь первыми?

– Шесть рабов – три мужа и три нимфы с дарами, – вскочил тот, когда его неожиданно, но ожидаемо спросил Император. Он больше переживает за дары, нежели за процессию, отчего и выпрямился с места.

– С какими дарами они будут?

– Зёрна хлеба в золотых шкатулках, инкрустированных рубинами, – немного испуганно ответил тот, оглядевшись вокруг, так робко и неуверенно, как вор, пойманный с поличным.

– Отец? – вновь повернулся к нему Император, глядя, как тот, шаркая, скидывает со своих ног шлёпки и босыми ногами опускается на камни лоджии. Стоило ему коснуться ступнями камня, как еле ощутимая дрожь прошла под ним и захватила присутствующих.

– Да, сын, я готов, – Геомант протянул открытую ладонь, ожидая от сына Ключ.

– Наши предки не дождались, но, уверен, видят нас, – Император вынул Ключ и вложил его в руку отца. Тяжёлое серебро увесисто легло в ладонь, и он сжал цилиндр крепкими пальцами, ощутив могущество этого предмета. С гравировкой правильного черепа Первого Императора Гало в вершине рукоятки и золотым венком всевластия. На обратной стороне, что считается дном, всё тот же правильный череп в чётко выдавленном наружу знамени Империи – это и является основой Ключа. – Создатель возложил сие деяние на мой век, а я доверяю тебе этот Ключ, отец.

– Сын, прекрати, я справлюсь, давно уже не маленький, – оборвал речь старик, слегка ворча на сына, и пошёл босиком вниз по лестнице.

– Конечно, отец… – Император проводил его взглядом и усмехнулся в спину. – А ведь спускаться будет долго.

В центр площади, почти в упор к кольцам, строем вышла добрая сотня полураздетых стражей. Вооружённые боевыми топорами и ростовыми щитами, при такой аномальной жаре они с тяжёлым оружием и без своих доспехов выглядят не совсем полноценно.

Тем не менее, стражи оцепили золотые кольца плотной стеной. Следом за ними из-под трибуны выбежали ещё две дюжины арбалетчиков. Они выстроились стеной позади оцепления, выдержав дистанцию прицельной стрельбы болтами до Врат, и замерли. Будто невидимый дирижёр раздаёт приказы, чётко и своевременно. Следом раздался синхронный бой барабанов, ритмичный и чёткий. На глади озера Копит появилась одинокая лодка, она медленно приближалась на двух вёслах к берегу. Площадь замерла в трепете ожидания её.

Лодка, наконец, причалила, и из неё вышли три женщины и трое мужчин, как и обещал Абаддон, держа в руках золотые шкатулки. Всё вокруг вновь взвыло бушующей радостью. Пройдя оцепление, рабы с подношениями поднялись по ступеням на помост. Искупавшись в бурных овациях, они спустились прямо вовнутрь, на платформу. Площадь погрязла в тишине, стало так тихо, что можно было слышать собственное дыхание.