Император повернулся к аудитору и жестом попросил того к пульту.

– Прошу подтвердить моё распоряжение и запечатать своей властью протокол.

Рэгт сделал несколько шагов, сместившись к капсуле, отключённой, и самой обычной по виду, как будто ничего не произошло, только что, в этом кабинете.

Аудитор, следуя за ним так же сделал несколько шагов, при этом только края его плаща у пола колебались от шагов. При всём желании Вэн не смог увидеть, как тот наложил свой коммуникатор, передавая «слепок» аудитора шестого ранга для фиксации в протоколе. Но регистрация произошла, и документ ушёл на потайное дно архива Базы. А затем руки Аудитора оказались всё в том же положении, скрещены чуть выше живота, а концы рукавов опускаются до бёдер.

– Теперь, точно так же доставьте нас до бота, чтобы ни одна живая душа не встретилась на маршруте. Протокол взаимодействия с нашим проектом, отработанный начальником планетарной экспедиции, утверждённый Вами пусть остаётся в действии и не пересматривается. Если что-нибудь надо изменить в поставках по срокам или наименованию вы получите сообщение с моим знаком. Больше никто его не увидит. На этом Ваши обязанности полностью будут выполнены.

Вэн получил сигнал о пришедшем сообщении. Развернув его в виртуальном интерфейсе, он увидел знак – символическое огненное кольцо, в котором удобно расположился местный, с этой планеты рыжий зверёк. Он был известен служащим Базы. Они смотрели за развлечениями местной элиты власти, а те любили устраивать – охоту. Для многих это было и признаком варварства планеты – убийство ради развлечения живых, осознающих мир слабо разумных.

«На такого зверя, на острове планеты, любили охотиться, дикари, считающие себя аристократами. Только, именно, этот улыбающийся на рисунке, со своими зубками… будет явно им не по зубам, а скорее, вся охотничья кавалькада „на зубок“ этому лису», – вспомнил название зверька Вэн.

– Да. Именно этим знаком будут помечены сообщения от руководства моего Проекта. – Подтвердил Император, тихим голосом, твёрдым тоном, при этом слегка расслаблено, склонив к плечу голову.

После этого пульт из рук Вэна, отключившись, ушёл в хранилище, портал для выхода открылся, и пассажирская платформа стояла в шаге от тротуара, ожидая их в коридоре. Первым прошёл император, за ним – аудитор, и только потом начальник Базы занял место впереди и повёл плату, контролируя, чтобы никто из служащих Базы, случайно не нарушил приказ и не появился в коридоре по маршруту их движения.

Они, по коридорам Базы, бесшумно пролетев, достигли платформы РД Бота, сопровождаемые только наблюдением сенсоров, это было неизбежно и легко корректировалось.

Прощание прошло по укороченному, урезанному ритуалу. Начальник Базы отдал честь жестом правой руки, а император, сохраняющий инкогнито, ответным жестом принял знак уважения и подчинения. Стоящий за ним аудитор, так и изображал непоколебимую статую, не шелохнув ни одной складки от капюшона до пол плаща. Первым, сразу же после обмена ритуальными жестами, император развернулся и пошел по пандусу в РД Бот, подождав дистанцию в три шага императора, за ним пристроился аудитор, а затем их обоих скрыл поднявшийся пандус. Через минуту РД Бот покинул лунную Базу.

Рэгт ещё долго стоял в опустевшем ангаре номер один, смотря на платформу, с которой улетел бот, приписанный к его Базе, и унёсший Тайну, которую во всей Коалиции знал только он один.

Матвей впервые почувствовал тот дискомфорт, который знаком был его приятелем по военному училищу, ну, вы понимаете, после удачно проведённых увольнительных. Только этот дискомфорт, в отличие от тех приятелей, ни с чем приятным ему предшествующим, не был связан, а только тотальной болью «перестыковки» во всём теле, на внутриклеточно-межклеточном уровне и становлением нового обмена веществ для выдачи мощностей поддержания его ментально-волевых действий. Чтобы не рассказывать Гилири, звуковые волны от тихих слов вибрировали в голове болевым сотрясением, казалось, для каждой клеточки мозга, он просто протянул руку другу и открыл ладонь. Гилири протянул свою руку и его когти слегка царапнули пальцы Матвея, когда тот вложил и сжал свою кисть.