Одного упоминания римского папы оказалось достаточно, чтобы разразилась буря протеста. В Англии становится слишком много папистов, испанский посол наглеет день ото дня и вмешивается во внутренние дела королевства. Престарелый Эдуард Кок, юрист, главный королевский судья, объявил, что Англия кишмя кишит внутренними врагами, которых тайно поддерживают испанцы, сокрушался о том, что испанский посол установил тесные связи кое с кем из влиятельных англичан, и с особенным ударением упомянул о троянском коне. Томас Уентворт, будущий граф и министр, пробовал умиротворить представителей нации:

– Король и народ друг от друга не отделимы, цель настоящего собрания связать короля и народ теснейшими узами.

Его не хотели слушать. Большинством голосов было принято решение подать петицию королю. Петиция была составлена в несколько дней. Члены комиссии испросили аудиенцию. Король согласился принять депутацию третьего декабря. Иронически улыбаясь, он приказал перед началом приема:

– Приготовьте двенадцать кресел: я буду принимать двенадцать королей.

Двенадцать депутатов разместились на двенадцати креслах. Председатель комиссии в полной тишине зачитал категорические требования представителей нации. Отвергая сближение с Испанией, представители нации именовали это сближение дьявольскими ухищрениями папизма. Возражая против предполагаемого брака английского принца с испанской инфантой, представители нации настаивали, чтобы принц Чарлз, в русскую литературу вошедший под именем Карла, своевременно и счастливо женился на принцессе, которая исповедовала бы не католическую, а его собственную религию. Они предлагали королю неукоснительно исполнять принятые королевой Елизаветой суровые законы против папистов, которые отказываются признать государственную англиканскую церковь.

Бешенством исказилось угрюмое личико маленького человека с большой головой и кривыми тонкими ножками. Король закричал истерически, брызжа слюной, как попало швыряя и проглатывая слова, так что удавалось не без труда разобрать, что он запрещает общинам совать свой нос в дела столь глубокой государственной важности, как его сношения с французскими Бурбонами или испанскими Габсбургами, тем более касаться такого сугубо личного дела, как брак наследного принца. Выплеснув давно копившийся гнев, он поднял брови и растерянно замолчал. Не найдя, что возразить, сомневаясь, нужно ли возражать, двенадцать представителей нации молча поднялись с двенадцати кресел и так же молча, гуськом, один за другим покинули тронный покой.

Довольный, что задал общинам перцу, король Яков все-таки некоторое время оставался растерянным. Семьсот тысяч фунтов стерлингов он получил. Такая значительная, даже непомерная сумма лучше всяких доводов разума и осознания незыблемости английских традиций доказывала ему, что с общинами куда выгоднее дружить, чем враждовать, что именно дружба с ними принесет ему весьма ощутимый доход и покой. К несчастью, разум маленького человека с большой головой и кривыми тонкими ножками был слишком слаб, взамен разума природа и воспитание наделили его непомерным упрямством. Даже понимая, что куда лучше дружить, он никак не мог и не хотел согласиться дружить с теми, в ком видел ничего более, как бунтующих подданных, обязанных покориться своему королю. Он жаждал их покорить, подмять под себя, заставить исполнять свое любое желание, платить тогда, когда ему нужны деньги, и платить столько, сколько он изволит им указать. Правда, он правил этой страной уже восемнадцатый год и начинал понимать, что никого ему не покорить, не подмять под себя и не заставить исполнять его бестолковые прихоти.