– Что тебе ясно?

– Почему твое лицо было искажено ужасом, когда проснулся.

– Да ладно тебе, – хохотнул Эрик.

Продолжить треп они не успели, в комнату из возникшего в стене проема вошел «папа». Лицо его не выражало никаких эмоций – то ли забыл их включить, то ли в самом деле ни восторга, ни огорчения не испытывал.

– Ну что ж, процесс сканирования, как вы поняли, завершен. Данные сгружены в центральную память, обработкой занимаются главные процессоры.

– А когда будет результат? – поинтересовался Эрик.

– Если под результатом ты имеешь в виду готовый прототип НСЧ, то это займет некоторое время, – последовал ответ. – Что касается собственно анализа коннектома, то он готов. Но в нем обнаружилось нечто, что нас, должен признаться, очень обеспокоило.

Эрик сглотнул, напрягся. Софья подошла и встала рядом.

– С нами что-то не так?

– Да нет же, – Игорь Николаевич нахмурился, махнул рукой, – вы оба в норме… хотя еще большой вопрос, что считать нормой… но это уже другая тема, как бы то ни было, индивидуальный паттерн сейчас не важен. Проблема, причем серьезная, выявилась с паттерном общечеловеческим.

Эрик и Софья напряженно застыли, ожидая продолжения.

– Идемте, нам надо поговорить.

Эрик сидел в кресле, натянутый как струна, пил мелкими частыми глотками воду из стакана. Тревога сжимала в жесткой хватке нутро, не отпускала. С противоположной стороны стола Софья буравила напряженным взглядом лейма, который очень по-человечески вздыхал, сокрушенно качая головой, и печально смотрел на землян.

– Начну с хороших новостей, – промолвил он после долгого молчания. В его голосе послышалось нечто похожее на отчаяние, и стало ясно, что эти хорошие новости все равно что ложка меда в бочке дегтя. – Несмотря на внешнюю гетерогенность человеческого вида, разница в структуре коннектома всех рас и полов ничтожна и проявляется в настолько малом количестве областей мозга, что можно совершенно уверенно констатировать гомогенность общечеловеческого паттерна. Это значительно упрощает задачу: НСЧ потребуется лишь одного вида, и он, то есть чип, будет совместим с нейроструктурой любой человеческой особи независимо от расы или пола.

– А в чем же тогда проблема? – не выдержал Эрик. Он испытал некоторое облегчение, услышав эту новость, поскольку отчего-то решил для себя, что проблема обнаружилась именно в совместимости коннектомов разных человеческих рас. С ужасом представилось, сколько благодатной воды, узнай об этой проблеме человечество, вылилось бы на мельницу неонацистов и расистов всех мастей. Даже страшно подумать, что началось бы! К счастью, проблема была не в совместимости.

– Как я уже говорил несколько часов назад, – продолжил лейм, словно не услышал вопроса, – человечество выделяется на фоне иных цивилизаций, помимо прочего, экстремально высоким уровнем внутривидовой агрессии. Тяга к насилию и убийству вшито в человеческую сущность на уровне ДНК и вполне естественным образом проявляется в выстраивании коннектома индивида по мере роста и развития мозга. Думаю, это людям и самим хорошо известно. Однако то новое, с чем мы, к нашему изумлению, разочарованию и огорчению, столкнулись при сканировании человеческого мозга и анализе коннектома, оказалась степень того, насколько именно высок уровень агрессии. Он гораздо выше, чем мы вообще могли себе представить, и это отображается на всей структуре мозга. Около восьмидесяти процентов нейронных связей в коре так или иначе затронуты тягой к агрессии или находятся под ее прямым воздействием. Печальный результат этого – полная невозможность перекрестного подключения человеческих разумов в единую сеть.