Подождав, пока шаги затихли, Каэл посмотрел Гилу в глаза и быстро произнёс:

– Вы подумали над тем, о чём я говорил три с половиной ночи назад здесь в два часа?

– Что-то не припоминаю, – зевнул Гил. – С минутами и секундами можно?

Каэл закатил глаза. Он едва удержался, чтобы не передёрнуться и не издать раздражённый звук.

– Я так понимаю, возвращаться к этой теме Вы не собираетесь.

– Всё ты правильно понимаешь. То, что Эстер (так звали недавно вышедшую девушку) депортировали из Первой Зоны за взлом, не означает, что она обязательно шпион. Да и смысл ей?

– А как Вы тогда объясняете то, что почти сразу после её вступления в Организацию Первая Зона провела международную конференцию, хотя тогда ещё даже Третья оставалась целой? Надо им обращать внимание на каких-то там «террористов» из Второй Зоны, в обычное время они бы и пальцем не шевельнули!

– Каэл, ты забываешь о том, что до этого Вторая Зона отказала Первой в заключении сделки. Ну по поводу ресурсов нейтральной стороны на севере. Не желая скандала и прознав о нашем зарождающемся движении, Первая Зона уцепилась за возможность извлечь выгоду: узнай весь мир о «террористах» из Второй Зоны, последней просто пришлось бы бросить прежде всего собственные силы на борьбу с ними. А что у нас с бюджетом ещё со времён Третьей Межпланетной? Правильно, всё плохо. А где у нас сосредоточение мировых денег? Правильно, в Первой Зоне. Вот так и замкнулся бы круг; а Первая Зона получила бы ещё и репутацию борца с врагами человечества.

– Мне не была известна информация о намерениях Первой Зоны, – тихо сказал Каэл.

– Она и не могла быть тебе известна, – улыбнулся Гил. – Как только Эстер вступила в Организацию, я очень, очень тщательно её проверял. И если она тебе так неприятна потому, что может откопать любую информацию откуда угодно – что ж, Каэл, даже не представляю, что ты там со своим самомнением замышляешь.

На слове «самомнение» из уст Гила тот чуть не выпал в осадок.

– Ладно, я понял.

Некоторое время висело молчание.

– А что касается твоего вопроса по поводу переговоров, – сказал затем Гил, отхлебнув кофе, – почему бы и не сходить. Когда мне ещё представится такая возможность…

Мать Рэйта вернулась домой, не произнеся ни звука. В её присутствии тишина, можно сказать, заполняла собой помещение, проникая во все щели – настолько в этом случае она была необычна.

Убрав рисунок и уставившись вместо него в экран, Рэйт ждал. Он заранее прикидывал, как можно будет в случае чего быстро покинуть квартиру – прежде всего, через окно.

– Поздравляю, собака. Доигрался.

У Рэйта по спине прошёл дикий холод. Прям так сразу, без предисловий. В спасительное окно приглашающе подул ветерок…

Он сидел не шелохнувшись, боясь вдохнуть.

Она быстро подошла и встала за ним. Вся спина Рэйта покрылась мурашками; ему очень хотелось вскочить, но это могло повлечь за собой агрессию.

– С-совсем мне нервы вытрепал… – сказала она сквозь зубы. – Зарплату мне из-за тебя понизили, сволочь!!!

После этих слов она резко схватила его за волосы, задрав голову.

Рэйт даже не успел как следует подумать, как этот факт может быть связан с ним. Впрочем, даже если бы он и подумал, то ни к какому выводу бы не пришёл. В общем-то, ничего нового под солнцем…

– Конечно, как тут будешь спокойной, когда у тебя такой ублюдок дома: не знаешь, что в следующий момент сделает – людей убивать пойдёт или в окно кинется!

«Ну хоть насчёт последнего правда».

– «Как Вы со мной разговариваете, как Вы со мной разговариваете!..» – это она, видимо, цитировала начальника. – Сам бы попробовал жить с такой скотиной!..