Поскольку Кабанья гора спускается к бухте крутыми уступами, шоссе проходит так, что внутренняя сторона дуги выше внешней. До нижнего уступа – каменный обрыв метров семь, и без веревки спуститься с шоссе прямо вниз очень трудно.

– У первой бетонной опоры – направо…

– Там нет никакой дороги.

– Не важно, это же джип.

Раньше здесь был вход в рыбачий домик, а теперь все заросло густой высокой травой. Нырнув под автостраду и обогнув песчаную отмель, мы должны были вновь вернуться к уступу.

– Зазывале придется поблуждать.

– Вот здесь останавливайтесь. И выключайте мотор.

Из ящика для инструментов, стоявшего за сиденьем, я достал фонарь и вышел из машины.

– Как колено? Полегчало?

– Да вроде бы.

Притворяться больше не было ни сил, ни желания. Наклонившись, я внимательно обследовал окрестности и прислушался. Если зазывала и женщина разобрались в плане и опередили нас, где-то здесь они должны были выйти из машины. Но незнакомых следов от шин нет. До ушей доносится лишь шум автомобилей, проносящихся по автостраде над головой, и свист ветра, дующего с моря. Не слышно рева мотора, надрывающегося на песчаных заносах, не видно никаких посторонних предметов.

Кажется, успели.

– Смотрите, следы…

Продавец насекомых (должно было еще пройти время, чтобы я мог называть его Комоя-сан) покинул водительское сиденье и показал на песок у опоры. Я направил туда свет фонаря. На песчаном заносе между уступами виднелись две цепочки небольших углублений, похожих на чьи-то следы. Поглощенный тем, чтобы не дать водителю сбиться с дороги, я сначала их не заметил.

– Может, собака?

– Для собаки следы слишком продолговатые. А может, и собачьи.

– Поехали скорее, – поторопил я продавца насекомых и сам сел за руль. Включил оба моста. На второй скорости двинулся к месту, засыпанному песком. Обогнул его, все время нажимая на газ, и помчался от моря к обрыву.

– Осторожно!

Продавец насекомых, который сидел, упершись руками в приборную панель, вдруг вцепился в руль.

– Отпустите, пальцы перешибет! – крикнул я.

Виляя из стороны в сторону, машина с трудом двигалась вперед. В свете фар мелькнула какая-то тень. Я поспешно затормозил, обливаясь потом. Бродячая собака, да еще трехногая – задняя лапа отрезана по колено, – пригнув голову до самой земли, неторопливо скрылась в траве. Костлявая старая псина с мордой, заросшей седой шерстью, – их тут целая стая, штук семь или восемь.

– Значит, следы все же были собачьи. – Продавец насекомых крепко уперся ногами в пол, его голос звучал напряженно. – Но какая кровожадная морда!

Я заглушил мотор. Послышался душераздирающий вой.

– Слышите?

– Это не один пес! – воскликнул продавец.

– Штук семь или восемь. А тот, первый, – вожак.

– Ничего, собаки могут только пугать. Если их не натаскали специально, они не способны загрызть человека.

– Загрызут. Здешние собаки не верят людям.

– Но к Капитану-то они привыкли?

– Возможно.

В его обращении ко мне явно звучала лесть. Все же это лучше, чем если бы он ни во что меня не ставил. Я снова включил мотор и подъехал к самой круче. Привлеченная светом мошкара билась о лобовое стекло. Примерно до половины девятиметрового обрыва была навалена гора хлама. Покореженная кухонная утварь… драные носки и велосипедное седло… бочка, выброшенная вместе с соленьями… рыбья голова с разбитой лампочкой во рту… в прошлом холодильник, а теперь гроб для собаки… пустая бутылка из-под кока-колы с надетым на ее старым башмаком без подошвы… вся в паутине, точно обернутая ватой телевизионная трубка…

– Унылое зрелище. Это что, свалка?

– Камуфляж. Где вход – ни за что не найдете.