Прораб Килограммов подернул плечами и намертво вжался в кресло.

– Д’Артаньян! Д’Артаньян! Скачите скорее сюда! – доносился из лесу до боли знакомый голос.

Д«Артаньян спешился и, цепляясь плащом за кусты жимолости, выдвинулся на звуковой ориентир.

Благородный Атос бегал по поляне совершенно без штанов и возмущенно дергал бровями. Д'Артаньян участливо похлопал Атоса по плечу и уже открыл было рот, чтобы вербально ободрить друга, как с ужасом заметил огромную рыжую лилию на его правой ягодице. Гасконец нервно икнул и опасливо огляделся.

Оглушающе хрустя сухими костями валежника, из чащи выбрался на поляну Портос.

– А-а, вот вы где! – радостно прогудел он.

Д«Артаньян, все еще хлопая Атоса по плечу, поборол вероломную дрожь и, пытаясь придать твердость голосу, воскликнул:

– Черт возьми, Портос!..

Но с Портосом творилось что-то неладное: он не отрываясь смотрел на лилию и при этом как бы наливался изнутри чем-то эдаким – и вдруг с ревом: «Е-есть в графском парке Черный пруд!» – убежал в чащу.

– Это она! Это Миледи! – Атос заплакал и стал сморкаться в платочек с вышитым на нем вензелем «К.Б.».

– Я убью ее! – вскричал Д’Артаньян и молнией унесся на край леса, где были оставлены лошади. Портос, страшно громыхая сапогами, побежал вслед за Д’Артаньяном…

Атос всхлипнул в последний раз и побрел в сторону деревни.

…Как-то быстро, незаметно стемнело, как, впрочем, всегда темнеет в этих местах в эту пору года…

В трактире «Колокол и бутылка» было темно и тихо. Атос подергал дверь – заперто. Мушкетер горестно вздохнул, отошел на несколько шагов, в последней надежде оглянулся – и тут заметил слабый свет в одном из окон второго этажа. Атос полез наверх с необычайною для его лет ловкостью.

– Какое счастье! Арамис! – воскликнул Атос, добравшись до цели. И ввалился в комнату.

Арамис, склонившийся над столом, даже не обернулся.

– Вы только взгляните, друг мой! – Атос сделал стыдливый полуоборот, намереваясь представить свой печальный зад взору Арамиса.

– Подите к черту, друг мой, – с легкими нотками раздражения ответил Арамис и охватил свои виски ладонями. Лист бумаги, лежавший перед ним, являлся не чем иным как последним письмом от герцогини Де Шеврез. В центре неумелой рукой была нарисована большая дуля.

«Странно!» – вот уже в который раз подумал Арамис.

Атос опять вздохнул: «Пойду и утоплюсь в Черном пруду», – и вылез в чернеющий проем окна, чем-то порезав при этом лилию…

А в это время Д’Артаньян и Портос в задумчивости возвращались по освещенной луной дороге. На полпути они вспомнили, что сами же утопили Миледи еще в прошлом году…

Прораб Килограммов с трудом оторвался от чтения, захлопнул книгу и выключил лампу. Завтра на работу…

Прораб Килограммов промчался на стремительной карусели производственного утра; унимая одышку, взобрался на сонную горку полдня и, благополучно съехав с нее в умиротворяющую мягкость домашних тапочек, принялся за чтение.

…Лиловое утро вяло поднялось с востока. Портос уехал в Париж завтракать и отсыпаться. Щепетильный Д’Артаньн не мог позволить себе появиться в столице в запыленных ботфортах. Подъезжая к Черному пруду с намереньем привести себя в порядок после ночной скачки, гасконец заметил чью-то фигуру, которая, презрев утренний холод, плескалась на мелководье.

«Бог мой, Атос!» – узнал друга Д’Артаньян. Что-то, однако, заставило его остановиться и слезть с лошади.

Солнце, наконец, распустившимся бутоном засверкало над лесом, и в это время под звуки труб и барабанов из-за зеленого полога выехал Людовик. Пышная свита сопровождала его. Какой-то всадник с фальшивым бриллиантовым кольцом поверх черной перчатки вез на своем плече золоченую удочку.