– Правильна для меня.

– Очень тяжело тебе будет с твоими взглядами, – возразил Дима.

– Наоборот, обычно у меня все получается, – улыбнулась Вероника. – Я не размениваюсь по мелочам. Пойми, мне абсолютно хорошо в одиночестве, у меня есть все, что нужно, и я не вижу причин кидаться на любого мужчину, лишь бы не быть одинокой. Ведь мне уже хорошо! Но я знаю, что встречу того, кого полюблю. И тогда буду еще счастливее.

Единственное, о чем Вероника не стала договаривать – это насколько отчаянно она желала быть с Димой, и именно в нем уже видела того, о ком так мечтала. Вместо откровенного признания она продолжила свой монолог, будто пыталась отпугнуть своего спутника.

Дима внимательно слушал, а потом произнес:

– Ты же понимаешь, – что бы ты сейчас ни говорила, мы все равно будем вместе?

Вероника изумленно замолчала. Она боялась поверить, боялась, что Дима говорит это не всерьез. Ей казалось невозможным, что мужчина, которого она выбрала, выбрал и ее тоже. В ответ девушка только ошарашенно помотала головой. Нет, она действительно этого не понимала. Дима расстроился.

– Ты не хочешь детей? – спросил он. – Давай сделаем тебе детей.

– У меня будут дети, – ответила Вероника с нажимом на слово «будут». – А что значит – мне?

– То, что тебе уже двадцать шесть лет! А детей надо обязательно родить до тридцати.

– Кому надо? – удивилась Вероника.

– Тебе и детям. Тебе для твоего здоровья, детям для них же самих, – привел довод Дима.

– Я выйду замуж, и у меня, конечно же, будут дети, – повторила она. – Детям нужна семья. Мама и папа, которые будут вместе и будут любить друг друга. И дети должны это видеть – вот что им нужно, а не факт их присутствия в жизни, – возразила она.

– Где же я тебе сейчас, в девять вечера, в Таллине, найду мужа, – пошутил Дима.

– Зачем мне кого-то искать, я сама справлюсь, – парировала Вероника.

Она не понимала, как воспринимать его слова, которые выглядели скорее, шуткой, чем серьезным утверждением.

– Тебе хорошо со мной? – задал он излюбленный вопрос.

– Да, – мягко ответила девушка.

– Давай так: я сейчас не готов на тебе жениться, но потом… – Он продолжал свою мысль, но Вероника уже не слушала. Она была достаточно пьяна, в голове стоял шум. Настроение от этого разговора у нее резко упало. Думать о детях ей не хотелось. Дождавшись, когда Дима отлучится, она встала, взяла вещи и ушла из кафе. Ей захотелось только одного – бежать, бежать и бежать. Бежать без оглядки и в полной уверенности, что совершает добрый поступок – лишает этого безупречного мужчину своего общества с бесконечными сомнениями и переменчивыми желаниями.

Она шла по ночному Таллину, тихонько плакала, вытирала слезы рукой со своих щек, и убеждала себя, что недостойна никаких отношений. Но через час все же вернулась обратно к офису и долго жала на кнопку звонка, пока Дима не открыл. Вид у него был растерянный и осторожный. Он явно не ожидал и не хотел такой реакции, вся ситуация вышла из-под его контроля. Тогда Вероника начала ходить вокруг Димы кругами, повторяя:

– Я ненормальная, понимаешь? Ненормальная!

– Теперь вижу, – усмехнулся Дима. – Везет мне на таких женщин. – Он взял ее под руки и силой увел в спальню с твердым намерением сделать матерью своего ребенка.

На следующей неделе Дима отравился в очередную рабочую поездку в Ростов-на-Дону. Ехать ему туда не хотелось. Отношения с Машей, руководителем ростовского офиса, окончательно разладились и перестали его радовать. Она, пользуясь своим положением, начала закатывать невероятные истерики по любому поводу, пытаясь довести Диму.

Они встречались без малого год, сойдясь точно так же, на одном из корпоративов, которые любил устраивать Дима в каждый свой приезд в города, где имел филиалы. Тогда Маша была без памяти влюблена в своего директора и мечтала о крепком, счастливом браке, и, конечно же, о детишках, на которых так настаивал и сам Дима. Каждого приезда она ждала с нетерпением, наслаждалась любовными переписками и старалась быть для Димы полезной и нужной. Его нечастые появления походили на личный праздник. Вместе они ездили за город, проводили много часов в кафе, барах, и, ничем не обремененные, наслаждались обществом друг друга.