– Не нужно скорую. Я в порядке.

Супруги бережно помогли ей подняться на ноги. Женщина подала Нине её обувь, а мужчина придержал её за плечи, пока та обувалась.

– Спасибо, – тихо сказала она, слабо улыбнувшись. – Возьмите платок, я не хочу его испачкать.

– Давайте мы подвезем вас до дома или хотя бы до какого-нибудь города. Вы куда едете? Мы с семьей едем в Крым. Последний раз там были с женой ещё студентами. Если вы тоже едете в ту сторону, мы с удовольствием вас подбросим. Места всем хватит. И вы сможете, если захотите, рассказать нам, что… э-э… что вас расстроило.

Женщина несколько раз горячо кивнула в знак согласия.

– Конечно. Поедемте. Не оставаться же вам здесь одной, да ещё в таком состоянии.

– Нет-нет. Всё хорошо. Правда. За мной скоро приедут. Спасибо вам ещё раз.

Шмыгнув носом, Нина облизала пересохшие губы, по-простецки задрала низ футболки и вытерла им с лица размытую тушь. Мужчина смущённо потупился, увидев её плоский загорелый живот, с пирсингом в пупке.

– Алиса, солнышко, принеси бутылочку воды! – Обратилась женщина к старшей девочке в машине. Та с готовностью расстегнула молнию на походном холодильнике и извлекла из него бутылку минеральной воды. Быстро перебирая белыми босоножками, она подбежала к Нине, и двумя руками протянула ей бутылку.

На девочке был лимонного цвета сарафан. Волосы собраны в две смешные косички. Она с застенчивым интересом смотрела на незнакомую девушку с растрёпанными волосами, в грязной футболке и перепачканным тушью лицом.

– Ой, спасибо, – сказала Нина ласково, принимая воду. – Тебя зовут Алисой?

Девочка застенчиво кивнула.

– У тебя красивое имя. А я Нина. Очень приятно познакомиться.

Маленький человек со смешными косичками.

Герман никогда этого не говорил, но Нина знала – в глубине души он всегда мечтал о ребёнке. О дочке. Просто боялся в этом себе признаться. Боялся расстаться с дурацкими мечтами о мировой славе. Со своей чёртовой рок-группой. Со свободой. Он хотел прожить две жизни. Это не ново. В глобальном смысле. Всегда приходится выбирать только один из возможных сценариев, жертвуя остальными. Тогда Герману было девятнадцать. Он сделал свой выбор. Он решил посвятить себя музыке. Грезил большой сценой. Сутками пропадал на репетиционных точках и студиях звукозаписи. Оттачивал мастерство игры. Постепенно группа, в которой он играл, обретала известность. Их начали приглашать в ночные клубы, на фестивали. Пошли первые гонорары. Гастроли по городам. Сольные концерты. Всё это были мелочи, не приносящие ни настоящей славы, ни серьёзных денег, однако они упорно продолжали идти к своей цели.

И всё же порой, когда не было концертов, пьяных вечеринок, когда из его постели уходила очередная любовница, чужая и почти незнакомая, Герман задумывался о семье. Представлял себя семейным человеком. Мужем. Отцом. Отцом вот такой же девчушки в жёлтом сарафане и с двумя забавными хвостиками. Смешно, конечно. В сущности, он и сам был ещё ребёнком.

Он хотел прожить две жизни. И не прожил ни одной.

«Хватит!» – приказала себе Нина.

Она вновь прогнала воспоминания.

– Вы уверены, что не хотите, чтобы мы вас подвезли?

– Да, уже все отлично, – бодро ответила Нина. – Правда, того же нельзя сказать о моём лице.

Она нагнулась к сумочке у своих ног и выхватила из неё зеркальце. Взглянув на своё отражение, шутливо воскликнула:

– Какой ужас! Я боюсь, как бы теперь Алису не замучили кошмары, – посмотрев на девочку, Нина скривила смешную рожицу и скосила глаза к переносице. – Страфная, гряфная тетя, у-у-у.

Алиса смутилась и, прыснув смехом, побежала обратно к машине.