– Да я-то нормальный, а ты загадила здесь все, как последняя скотина!

– А я последняя? – без возмущения, как будто у себя самой спросила она.

– Нет, первая!

– Ну, не первая. – Дуська кивнула, подняла с пола тряпку, посмотрела на стол, который нужно было протереть, потом на меня. – Может, ты сам?

Я мотнул головой, и отказывая ей, и утверждая себя в своем решении.

– А я бы тебя за это отблагодарила! – Она облизнула губы, бросила тряпку на стол, соблазняюще глянула на меня и расстегнула пуговицу на груди.

Я ощутил стремительное движение, с которым во мне отрастала третья нога.

Еще немного, и я смог бы опереться на эту ногу и зайти на ней в гости к Дуське. За дозу она сделает все, что мне угодно. Но я же не сволочь, чтобы воспользоваться ее бедой.

– Работай давай! – крикнул я, оттолкнул Дуську и рванул в прихожую.

Я бежал не столько от нее, сколько от себя, но уйти из квартиры не смог.

Открыв дверь, я увидел на лестнице двух типов опасной наружности, которые направлялись ко мне. Один рослый и мощный, другой пониже и худощавый, но пугающего в них было примерно поровну. Тяжелые хищные взгляды, в движениях спокойная агрессия. Тот, который пониже, перебирал в пальцах четки, на его фалангах красовались перстни.

Я кое-что понимал в тюремной живописи, но сейчас просто не имел времени на то, чтобы разглядывать наколки. Мне казалось, будто на меня надвигалась штормовая волна, от которой нужно спасаться бегством. Но я же не трус и тем более не паникер.

Я просто стоял как истукан под грозовой тучей, из которой вылетали молнии. Если вдруг хлынет дождь, то мне ничего не останется, кроме как обтекать.

– Дуська здесь? – спросил худощавый субъект с четками, обнажая во рту золотую фиксу.

– Здесь, – сказал я, отступая.

Конечно же, это клиенты нагрянули. Санька не смог сопроводить их лично, но адресок дал. А тут я на хозяйстве, и гостей приму, и плату сниму.

– А ты, значит, козочку пасешь, да? – спросил фиксатый тип и пристально посмотрел на меня.

Он шел, практически не замедляя ход. Его глаза похожи были на шаровые молнии, которые могли сжечь меня дотла. Я пятился, пока не оказался в комнате, у разобранного дивана со смятой постелью.

– Или ты петушок?

Отец учил, что за такие слова спрашивать надо с кого угодно, без всяких предисловий, но я всего лишь мотнул головой и волчонком глянул на этого субъекта. Он казался мне настоящим монстром, одолеть которого невозможно.

А в комнату входил еще один фрукт с такими же наколками на пальцах.

Сначала он просто втолкнул в дверь Дуську, затем нагнал ее, схватил за шею и спросил своего дружка:

– Ну что, распишем на двоих?

– А с пряничком не хочешь? – Фиксатый гад кивком показал на меня.

– Так мы же с тобой не на зоне.

Здоровяк улыбнулся, вроде бы принимая шутку, но глянул на него с подозрением. Вдруг у кента дурные наклонности?

Видимо, тот уловил намек, поэтому переключился с меня на Дуську.

– Ну, здравствуй, сука! – заявил он, ощерился и вдруг кулаком ударил проститутку в живот.

А она беременная!

Я всего лишь представил, как ей больно, и рука моя нырнула в задний карман.

Боль скрутила Дуську в бараний рог. Она легла на пол, подобрала под себя ноги, закрыла живот руками, и стонала она тихо-тихо, как будто боялась привлечь к себе внимание.

– Думала, забуду, не найду тебя, да?

Фиксатый мерзавец оттянул ногу, задержал ее на мгновение и ударил.

А я выхватил нож и выпустил лезвие.

Услышав щелчок, этот гад вздрогнул, резко повернулся ко мне, но не увидел никакой опасности, успокоился и усмехнулся. А я стоял как дурак, не зная, что делать. Не мог я ударить его ножом, рука не поднималась.