– Я оставил гордыню за порогом храма. Только богиня достойна возвеличивания над остальными, – твердо ответил Христас.

– Клер, наш спор длится долгие годы, – заметив мое внимание, поведал мэтр Филипп, – Когда-то я готовил себе преемника, достойного молодого человека. Своих детей у меня не было, да и не хотел оставлять дело в руках того, кто по крови считался бы мне родственником, а по духу отличался. Я предпочитал найти того, кто будет разделять мои убеждения и продолжит начатое дело. Так вот Христас был для меня самым близким и родным. Но однажды он поменял свои взгляды и ушел в храм. С тех пор мы ведем спор о силе принятого решения.

– На мой взгляд, вы и сейчас близки по духу, хотя высказываете противоположные точки зрения, – задумчиво осмотрев обоих собеседников, высказала свое мнение.

– Вот как? – мэтр Филип если и не подпрыгнул в шезлонге, то уж точно не смог усидеть в прежнем положении.

Пожилой человек развернулся ко мне всем корпусом и сейчас рассматривал с живейшим любопытством.

– Вы ошибаетесь, метресса, я давно отринул все, чему меня учил мэтр Филип, – вежливо улыбнулся священник, заметив реакцию бывшего наставника на мои слова.

– Искренность ваших убеждений не вызывает сомнений, – потерла пальцами лоб, стараясь собраться с мыслями и выразиться более точно, – Вы противники в толковании идей, но в тоже время вы сходны духом. Вам обоим свойственна целеустремленность в достижении целей, вы оба в состоянии пойти на риск, а уж о твердости в доказательстве собственной правоты можно не упоминать. Каждый из вас идет своей дорогой, выбрав свой путь, но помогает в этом целостность личности. Именно в этом вы близки по духу. Потому-то вам до сих пор интересно продолжать давнишний спор. Я вижу перед собой идейных противников, и в тоже время единомышленников, равных по силе духа.

Мужчины внимательно слушали путаные объяснения. Не получалось высказаться точнее, но я была твердо убеждена в своей правоте. Этих двоих связывает многое. Как в прошлом, так и в настоящем. И ни один из них не готов разорвать отношения, но и признать поражение отказываются. Очень интересно было слушать их рассуждения и наблюдать.

– Наверное, вы правы, метресса Атталья, – скромно склонил лысую голову священник.

– Наверное?! Ха! Да, она маленький философ в платье! – эмоционально воскликнул мэтр Филипп, – Ловко подметить тонкости и сделать из них выводы. Христас, она заглянула гораздо глубже, чем кто-либо и смогла понять особенности наших сложностей.

– Мне кажется, у вас нет никаких трудностей в общении, – от откровенного комплимента щеки вспыхнули мгновенно, – Просто вам, мэтр Филипп, как более опытному и мудрому, нужно принять произошедшие изменения в вашем воспитаннике и позволить ему жить своей жизнью.

– Он уже сделал неимоверное количество ошибок! – возмущенно фыркнул пожилой мужчина.

– Но ведь это его ошибки, – улыбнулась в ответ, – Как часто повторял мой папа, опыт это то, что берет дорого, но объясняет доходчиво.

– Я согласен! Клер – маленький философ, – рассмеялся Христас.

– Теперь берешься присмотреть за ней? – мэтр Монти все еще улыбался, только глаза стали серьезными. В выражении их угадывалась сила и настойчивость, с которой он требовал ответа у бывшего воспитанника.

– Запрещенный прием! – запротестовал священник, – Для служителя богини все ее дети равны, и я не имею права кого-то особо выделять.

– Но ведь ты выполнишь мою просьбу? – даже и не думал отставать мэтр Монти.

– Разумеется, присмотрю. Но сделаю так, как посчитаю нужным, – твердо, без малейшего шанса уговорить на что-то иное произнес Христас.