На кладбище
Деревянный массивный крест,
Сырая земля, чудовищная грязь.
Если б ты видел всё это – воскрес б,
И долго смеялся, на каждом шагу матерясь.
Вот и осталось – отмыть налипшую землю.
И помнить – что это обыкновенная мистификация.
И рифмы здесь не уместны.
Это новая акция смерти.
И новые мысли воскресли,
Пошли, погружёнными в грязь тропинками,
Между могилками, между могилками.
Каждый умерший
Вселяет ужас —
Он шевелится под землёй,
Просит уюта,
Просит дождей…
С каждым сном приходит вера в чудо, —
Вот воскреснем все и придём оттуда.
Деревянный массивный крест,
Сырая земля, чудовищная грязь,
Если б ты видел всё это – воскрес б,
И долго смеялся, всё равно матерясь.
Каждый умерший
Просит дождей,
Чтобы напиться
Вдосталь.
Вот он вам и снится
После.
Брызги стёкол
истлевает кофе на ладонях,
растираю в них агонию тепла…
кто меня теперь догонит?..
кто сожжёт иллюзии дотла?..
мне молчать так непривычно,
вижу, истлевает кофе след.
за окном, так апатично,
поднимается с весной рассвет.
разбегаюсь, – через стёкла, – вдрызг!
фейерверк раскрашивает ярко жизнь!
берегись осколков острых брызг,
и меня, родной, ты берегись…
Мы не рабы, рабы немы
в протестанской церкви
протестуют черви,
кровью застилают всем глаза.
мы играем, верно,
по чужим нам нервам,
расползается гроза.
я изнанку веры
выбиваю вербой,
я не верю больше в чудеса.
на войне расстрелом
убивает первым,
тот, кто не смотрел в глаза.
протестует вера,
кровью харкает весна,
атакован Вернблюм,
разразилась вновь гроза.
на изнанке света
выбивается в поэты
протестующих слеза.
а я слез с каната,
и с деревьев слез,
я не совесть бюрократа, —
я не прячу за спиной обрез.
целюсь смело в паутину
размозженных мыслей:
– выстрел, принял.
– выстрел, мимо свистнул.
полетят клочки от совести,
выпростает руки новый день,
у моей, не конченной когда-то, повести
проступает окровавленная тень,
от бумаги отлетают птицы
и кружат слова над головами.
кто ты милый рыцарь? —
тешишься над нами…
отлетают птицы,
у прохожих вызывая страх…
сложно примириться,
если так – везде бардак.
в протестанской церкви
голосуют черви,
продают тебя за так —
за копейку или за пятак…
Тсс… Молчи,
храни секрет,
я сегодня отточил
новый метод аюрвед…
ты молчи!
рабы немы!
отточи
свои! Свои мольбы
Мошенникам в сети
Звенят монеты на карманах
У второсортного жулья, —
Да, выжгут те монеты раны, —
Раз только Бог таким судья.
Поликлиника ЦГБ
в штаты поликлиник ада
набирают кадры
самых лучших палачей.
точка.
(и в кавычках значится «врачей»)
за печатью синей
тянется народ,
их палач отринет, —
он не любит этот сброд!
выпишет билет
белый и хрустящий,
на тот свет, —
свет слепящий!
все садитесь в поезда,
электрички и автобусы,
вам теперь туда, —
вот вам ваши новости!
в штатах злачных ада
прибыло полным-полно врачей,
тьфу ты, вот газета «Правда» —
здесь записано, что палачей.
Караван веры
8 лет идёт караван
по пустыне не в цвет,
он вчера продавал,
а сегодня уже ничего нет.
покачиваются плечи
замученных основ,
прицельной картечью
разлетается взвеси песок.
идёт караван на закат
усталый, замученный,
а за ним, и всегда наугад
веры слепые попутчики…
Мы с тобою
мы с тобою две капли крови,
мчащиеся на закат.
мы с тобою связаны,
так как не связан никто и никак.
мы с тобою печные угли,
одинаковым жаром пышущие.
мы с тобою друг друга нашли,
как другие свободы ищущие.
мы осколки одинаковых льдин,
сквозь невзгоды плывём в туман.
мы пламенем крови одной горим,
сокрушительно бьём в один барабан.
пробираемся сквозь камыши дымящие,
едкий дым разъедает наши глаза.
но мы такие с тобой настоящие,
и другими нам быть нельзя!
так нечаянно к нам пришла
эта встреча ранней весны,
и мы вот так натощак
стали ею сверх меры полны.
мы обретение новых высот,