– Сейчас увидим, – по-философски мудро решила вопрос Светлана.

Когда же из машины грациозно выпорхнула Катерина, все трое от изумления пооткрывали рты. Катерина с бабушкой жили небогато, если не сказать больше. Поэтому приятели Катерины и были так ошарашены, когда увидели сверстницу, покидающую салон чудесной машины. Девушка, естественно, это тоже заметила и весело помахала приятелям рукой. Крытый тоже вышел из машины и быстрым, привычным взглядом окинул двор. Он сразу убедился, что они стали всеобщим центром внимания. Не только Катькины приятели, но и выгуливающие сопливых внуков и внучек бабули с нескрываемым интересом таращились в их сторону. Мужик, до их появления утопавший верхней половиной туловища под капотом убитой «двойки», теперь прочно припаялся взглядом к «мерсу» и его пассажирам.

– Я наверх с тобой не пойду, – решительно объявил Григорий. Насколько он помнил Галину Захаровну, бабушку Катерины, общение с ней никогда не доставляло ему удовольствия. И вообще, Крытый по жизни не любил всех этих родственных сюсюканий, на которые так горазды женщины. Словно вспомнив о чем-то, он полез в карман и достал кошелек.

– Вот, возьми, – быстро проговорил он, торопливо доставая серовато-зеленые купюры. Отсчитав несколько штук, протянул Катерине. – На первое время. Потом еще подкину.

– Зачем? – удивилась племянница.

– Бери, – с неуклюжестью медведя, решившего приласкать птенца, сунул ей баксы Григорий.

Он не помнил, когда ему приходилось последний раз так смущаться. Да еще на глазах у стольких людей. Хотя они все были ему глубоко до лампочки.

– Сеня… то есть Валера тебя проводит! – чтобы не затягивать паузу, распорядился он.

– Спасибо, – поблагодарила Катерина, пряча деньги.

– Ну, все, – помахал ей рукой Крытый. – Привет Галине Захаровне! Как-нибудь еще заеду!

Катерина уже со ступенек помахала ему рукой и, довольно рассмеявшись, скрылась в подъезде. Сеня потопал следом за племянницей своего пахана. У лифта Катерина, довольная донельзя всеми чудесами, свалившимися на нее в последний час, поздоровалась с Прасковьей Федоровной – единственной женщиной в их дворе, кто мог часами общаться с ее бабушкой. Та строго посмотрела на нее, на молодого человека с пакетом в руках, справилась о здоровье своей подруги и величественным шагом пошла к подъездной двери.

Галина Захаровна никогда не пользовалась популярностью не только у родственников, но и вообще у людей, с которыми приходилось ей сталкиваться, плывя по бурному течению реки жизни. Виноваты в этом были две черты ее характера: болтливость и вспыльчивость. Что касается первой, так она превосходила все разумные пределы. Часами Галина Захаровна могла нести всякую чушь, совершенно игнорируя тот факт, что предполагаемый слушатель давно начихал на нее и совсем позабыл про сумасбродную бабку. Вторая особенность проявлялась реже, но зато была совершенно непредсказуема по своей сути. Когда баба Галя обижалась на кого-то, то надувала губы и демонстративно не замечала обидчика. Соседи молились на то, чтобы говорливая бабка была вечно обижена на них – это освобождало от необыкновенно утомительной обязанности по полчаса выслушивать ее рассказы, переминаясь с ноги на ногу на лестничной площадке у своей двери.

– У, ведьма старая, – всегда косился в ее сторону Родион – слесарь-сантехник из жилого массива. – Опять пошла свободные уши искать!

Единственный человек, кто мог с ней уживаться, – так это любимая внучка Катерина. Вот и сейчас, когда в дверь позвонили, Галина Захаровна, уперев руки в бока, с самым решительным видом ринулась открывать дверь. «Сейчас я скажу этой засранке, как волновать меня на старости лет!» – нахмурив брови, подумала она. Но когда Галина Захаровна увидела свою внучку на пороге, все готовые сорваться с языка слова куда-то подевались и вместо этого получилось смущенное: