– Тарас Иванович, скоро? – переадресовал Меркульев вопрос водителю.
– Дык уже, Саныч. – Сержант вгляделся в ночь. – Вон тот поворот, потом еще две улицы и лесочек перед усадьбой…
– У леса останови, – приказал Меркульев.
– Есть! – подобрался Никоненко.
Сзади заворочались. Резко пахнуло мускусом. Меркульев поморщился – перед захватом волнение всегда в избытке. Главное, перебороть этот древний страх.
– Марат, связь с диспетчером! – жестким голосом ввел подчиненных в рабочее состояние майор. Он знал: люди боятся всегда, а в их деле – особенно. Человек без страха становился безрассуден, то есть безумен. Зато занятому делом человеку некогда подчиняться разрушающему чувству.
– Есть, товарищ майор! – Бывший прапорщик ВДВ Рахманов дотянулся до рации на центральной панели, вытянул шнур микрофона. Под ревнивым взглядом Никанорова пощелкал тумблерами.
Майор отключился от бубнения подчиненного и, глядя в отсветы фар на боковом стекле, снова прокрутил план захвата.
Казалось, все было продумано. Банда в количестве восьми человек плюс Сашка в полном составе отмечала удачное завершение очередного преступления. Как старлею удалось добраться до телефона – бог весть. Но факт удачных совпадений налицо – вовремя переданная информация, понятливый прокурор и участливое начальство, которое неожиданно раскошелилось на царский подарок – для усиления группы Меркульева был выделен целый взвод учебной роты специального назначения!
Недавно созданное подразделение на базе полка имени Дзержинского внутренних войск МВД СССР готовилось к охране Олимпийских игр–80. Бравые ребята – все срочники-спортсмены. Меркульев лично знал комвзвода капитана Мальцева. Они не раз встречались с Володей на оперативках. Вот уж кто мастер своего дела…
Было бы интересно поработать с ними. Хотя Меркульев искренне считал, что для ареста этой шпаны хватило бы и его команды, усиленной в лучшем случае ребятами из ППС. Но что поделать – спецназу тоже нужно тренироваться.
Майор искоса посмотрел на бледно освещенное лицо Рахманова, до сих пор безуспешно вызывающего диспетчерскую. Жесткий мужик. Не даст слабину – в этом Меркульев был уверен на все сто процентов. И по силе – не слабее спецов. А уж в связке с Лункиным и Свиренко…
– Ну?
– Нет связи, Сан Саныч, – виновато пробурчал прапорщик.
– Тут – яма, – неожиданно для всех сообщил Свиренко. Он истово увлекался радиоделом, и к его мнению стоило прислушаться.
– Радиояма… недотягивает наша слабая станция. Нужно где-нибудь на пригорке встать…
Рахманов пожал плечами и вопросительно посмотрел на командира.
– Хорошо, – после некоторого раздумья ответил майор, – тот лесочек аккурат на горке, там и попробуем.
Глава 2
Боль была повсюду. Штиль дикой слабости перемежался ураганом пульсирующей рези. Воздух приходилось с трудом продавливать в легкие, что требовало осознанного решения, взамен подаренного Богом безусловного рефлекса.
И еще – воняло. Запах рвоты сводил с ума, заставляя тело извиваться в конвульсиях, раз за разом исторгая из себя отраву.
Борис последний раз изогнулся, со стоном впуская в себя морозный воздух. Окружающее пространство оглушающим ударом вернуло его в действительность. Боль и холод. Он с трудом открыл глаза. Повернул голову и попытался сфокусировать зрение.
Темнота, перемежаемая расплывчатыми огоньками. Он разогнул скрюченное в пароксизме боли тело и перекатился на спину. Стало легче, хотя при этом многочисленные копья тотчас вонзились в кожу спины.
Небо. Ночь. Луна. Боль и холод.
Разум наконец-то начал возвращаться в многострадальную голову. Вместе с тем пришло осознание бедственного положения.