Хотя нет, не так! По-новому – по Чернышевского до Чкалова…

Старые-новые названия не меняли самой души Москвы – город много чего пережил в своей долгой жизни… Менялись люди, менялся общественный строй, но столица двигалась в потоке истории, словно могучий ледокол, – величавая и равнодушная к мелким изменениям и пертурбациям.

Ноги сами несли Меркульева привычным московским аллюром, он вдыхал душный воздух, пропитанный запахом пыли и бензина, мозг работал в нормальном боевом режиме.

План, предоставленный сегодня Цепкову, вроде бы учитывал все нюансы, но была в нем одна маленькая загогулина, заноза, терзающая майору нервы.

Вся задержанная братия была действительно испугана до неприличия. Мелкая шпана не ожидала такого эффекта от своих ночных приключений. А вид двух трупов привел их в состояние шока – сто вторая «мокрая» статья совсем не входила в жизненный план хулиганов.

Меркульев не преминул на допросах уточнить, что второй погибший – сотрудник милиции, это позволило еще действеннее развязать языки задержанным…

«Работники ножа и топора» выложили все – сдали друг друга с потрохами. Наговорили на несколько десятков лет тюрьмы…

Вот только про того, кто приходил к ним этой ночью, выяснить так и не удалось. Единственный человек, имеющий информацию, – главарь группировки Ладынский, так и не раскололся… Зоны он боялся меньше, чем встречи с ночным гостем.

Сколько ни бились Меркульев и старший следователь Коробейников – результат был нулевой. Зацепка через Чавадзе также привела в тупик. Обыкновенный барыга, любитель халявных денег и сомнительных компаний. Меркульев с омерзеньем вспомнил допрос его родственников – крикливых и наглых торговцев.

Кроме всего прочего, выяснилась весьма неприятная подробность – во всех шалостях грабителей, вовсю пользовавшихся клофелином, были замешаны сотрудники линейных отделений милиции…

Схема была простая: в ночных вагонах электрички вычислялись одинокие подвыпившие мужчины. К ним подсаживался близкий по возрасту бандит и разными способами уговаривал жертву сделать глоток из бутылки с разведенным веществом. Человек терял сознание, его сообща, изображая пьяную компанию, выводили из вагона и грабили. Все было рассчитано: и психология, и скорость движения электрички, и контингент пассажиров. Умный пошел преступник…

Если редкие жертвы, преодолев неизменную амнезию, обращались в отделение милиции, то «свои» сотрудники умело гасили праведный гнев, запугивая или уговаривая потерпевших.

Но не только эта, сама по себе отвратительная, деятельность привлекла Меркульева к разработке плана. В некоторых показаниях задержанных, несмотря на их отчаянное сопротивление, мелькала любопытная информация – с некоторых пор действия преступной группировки начали управляться единой силой. Кто-то весьма влиятельный в преступном мире начал подбирать под себя мелкие банды, орудующие на железной дороге.

Криминальных авторитетов Меркульев отмел сразу – не обладали «родные» урки нужной технической квалификацией. Да и чужда была им такая узкая направленность.

Коробейников, старый и опытный сыскарь, сразу запросил оперативки по «железке» за год. Вместе они проанализировали поток происшествий и сразу же наткнулись на очевидную закономерность – рост преступлений на Казанском направлении.

Железная дорога от одноименного вокзала уходит на рабоче-крестьянский восток Москвы и Подмосковья, проходя через Выхино и Люберцы, затем сворачивает на казанский ход. Причем здесь же как раз участились и характерные грабежи грузовых вагонов. Странные, нужно отметить, грабежи…

Пломбы на опечатанных вагонах оставались целыми, а имущество и товары пропадали. Чаще всего это были продукты питания и лекарства… Оно и понятно – сбывать подобный трофей легче легкого. Дефицит всего и вся разъедал советское общество.