С трудом повернула голову и упёрлась взглядом в белёный потолок с массивными деревянными балками: ровными, отшлифованными, с выжженными узорами.

– Красиво… – сипло выдохнула.

– Очнук? – произнёс смутно знакомый голос.

Перед глазами замельтешили красно-белые всполохи, а когда опустила веки, в темноте вихрь из незнакомых символов, лиц повёл в сторону. И я снова уронила лицо в нечто пушистое.

– Дышис! – ощутимо тряхнули за плечо.

– Что?.. – выдохнула, морщась от рези в глазах. А ещё показалось, что едва ворочаю языком и не могу связать мысли воедино, чтобы произнести хоть что-то и прояснить происходящее.

– Ты менус пониман?

– Вас?.. – щурясь уставилась в тёмное лицо склонившегося надо мной мужчины.

– Да, менус…

Не сумев произнести и звука, просто моргнула.

– Головен пройдёт. Через несколько часа будет понимать полносто, – спокойно произнёс мужчина и отпустил меня. – Отдыхнул.

Меня закружило вместе с вихрем символов и каких-то светящихся знаков – кругов и палочек… Сил разобраться, что происходит, не осталось. Я едва свернулась калачиком и впечатала лицо в пушистое нечто. Оно пахло чужим и не человеческим, но так приятно согревало, что я отключилась, едва закрыв глаза.

* * *

Кажется, я снова проснулась. Но глаза открыть побоялась.

Я лежала на спине на чём-то большом и твёрдом. Буря утихла. Вокруг царила тишина. Однако от неизвестности внутри росла тревога, учащая сердцебиение.

Я осторожно приоткрыла веки и посмотрела перед собой меж слипшихся ресниц.

Это был тот же потолок с тёмными балками. Ниже него высокие стены, затянутые чем-то вроде шелкографии. Повернув голову набок, увидела массивную деревянную мебель, пухлые диван и кресла с тёмно-красной обивкой.

За высоким окном, часто пересечённым деревянными рейками, уже неяркий солнечный свет покрывал верхушки деревьев пышного сада. Вечерело.

Я медленно поднялась, безболезненно встала на ноги и огляделась. Чисто, тихо и пахнет домом, за которым следят. Но, как только склонила голову, чтобы посмотреть на босые ноги, чуть не прослезилась – от меня смердело непередаваемо!

Поморщилась и сделала несколько шагов по комнате. Что-то затрещало, и я тут же повернулась на звук.

За двумя высокими креслами горел камин. А перед ними на столике стоял прозрачный кувшин с жидкостью и стакан в чернёном с позолотой подстаканнике.

«Пить… Умираю, хочу пить…»

Немедля приблизилась к столику, подняла кувшин и сунула нос в горлышко. Ощутив слабый ягодный аромат, сделала несколько жадных глотков прямо из кувшина.

– О-о… то, что нужно! – выдохнула с облегчением.

Облизав губы, заправила спутанные волосы за уши и сразу нашла глазами двери. Их было две.

Не раздумывая, поспешила к самой широкой, схватилась за ручку, но дверь не поддалась. И по ощущениям она была не просто тяжёлой, а заперта.

– Вижу, что ты уже вполне здорова? – раздался низкий мужской голос за спиной, напугав до рези в животе.

Не подав вида, лишь медленно опустила руки и оглянулась.

Из кресла у камина поднялся высокий мужчина с пронзительными тёмными глазами и приметной родинкой над левой бровью. Густые волнистые волосы обрамляли его мужественное лицо с небольшой щетиной и делали гораздо моложе. Хотя, судя по взгляду и выправке, ему было далеко за тридцать. На нём была чёрная рубашка, небрежно расстёгнутая до середины груди, с красной вышивкой на высоких манжетах и чёрные брюки с высокой талией. А от вида кожаных тапочек с помпонами брови сами собой дрогнули в усмешке.

– Мы не представлены, – произнесла уверенно.

– Очень хорошо держишься, – мягко улыбнулся мужчина. От него буквально сквозило спокойствием. И сам он не выглядел враждебно.