— Болезнь я подсказала, Лиске хотелось, чтобы хворь постыднее была, чтобы он глаза прятал. Курительницы она подложила. Исхитрилась на день к ткачихе помощницей устроиться, когда они перины выбивали. Потом должна была убрать, когда Керей мошной тряхнет.

— Зеркало откуда? — не вытерпел Рион.

— Зерцало-то? Так Лискино, попросила подержать покамест, — нарочито небрежно сказала травница, что совсем не вязалось с ее напряженным взглядом и руками, вцепившимися в старую тряпку.

— И вы согласились?

— Ага, боязно, конечно, было, но одна она у меня, кровинка, остала-а-а-ась, — на последнем слове тетка вдруг завыла. Чаровник от неожиданности сжал ладонь, и огонь с тихим «пых» погас. На нас обернулась половина зала. — Сказала, что подарок, думаю, вра-а-ала. Украла, поди. Но у Петриша никто не хватился, вот я-я-я и успокоила-а-а-ась, — Рея начала всхлипывать и уткнулась в тряпку.

— Вчера что случилось? — спросила ее. — С козой?

— Я болезнь изгна-а-а-ала, — парень поморщился, и тетка, размазав грязь по лицу, уже спокойнее продолжила. — Скотину зарезала. Нюлька должна была к ночи, пока никто не видит, тушу забрать, чтоб не пропала, значит. Не думайте, сами бы есть не стали, на торги свезли, аль Петришу за гроши сдали, — она кивнула на трактирщика. — Чужакам все равно, никого не знают, ни о чем не бредят.

В целом я была с ней согласна, мясо есть мясо, особенно если учесть, что изгнание — полная чушь. Но все равно слова травницы оставили в душе какой-то кисловатый привкус. Наверное, так ощущается гадливость.

— А Лиска? — спросил Рион.

— А что Лиска?

— Зачем меня на сеновал потащила? — спрашивая, парень отвернулся, не от тетки, от меня, словно это могло иметь хоть какое-то значение. Да развлекайся он там с целым хороводом красоток, я бы не почесалась.

— Молодой вы еще, неужели сами не догадываетесь, зачем девки парней туда тащат? — Рея прищурилась, парень тут же разозлился.

— Я спрашиваю, не для чего, а почему она меня позвала?

— Кто же знает, — тетка вздохнула. — Пожалела или отвлечь хотела от мыслей ненужных…

Я, к вящему неудовольствию чаровника, хмыкнула. Лиска зря время теряла, у нас и с нужными — беда.

— Кровинка-а-а-а, — снова завыла тетка. — Пропа-а-ала девочка-а-а моя-я-я!

Сидящий за крайним столом мужчина в рубахе с рваным воротом привстал, но под взглядом Петриша сел обратно.

— Как пропала? Она не вернулась? — Я посмотрела на мага.

— Не знаю, — проговорил он. — Как крики услышал, сразу сюда бросился. Она там осталась.

— А вы сидели у ткача? — спросила я. — Ждали выздоровления?

— Ждала, — закивала тетка. — Но Лиска не пришла, а куда запрятала лекарство, не сказала, вот я и боялась уйти, вдруг найдут.

— В ночь третьего дня к тебе мужичок приходил. Зачем? — спросил Рион.

— За смородиновкой, зачем же еще. Но я не дала, — ответила Рея, вздохнула, отложила тряпку и добавила. — Плеснула чуток, чтоб отвязался.

— Так и ушел ни с чем? — изумилась я.

— Да нет, поскандалил малость. Он должен был крышу перекрыть. Задаток уж взял, а за дело вторую седмицу не брался. Вот и поругались. Живой он был. Это и Лиска подтвердить может, он при ней приходил, — зачастила Рея, но, вспомнив, что девушка куда-то запропастилась, сникла.

— Все? — уточнил маг.

— Все-все, — закивала тетка.

— Тогда пошла отсюда, — рявкнул Рион, и обрадованная тетка стала сгребать в подол коробочки с корешками. — Еще раз услышу, что ты подлогом занимаешься, доложу в Вышград. Поняла?

Судя по тому, как рьяно Рея кивала в такт каждому слову, услышала она только первую фразу. Сравнивать эту — травницей ее язык не поворачивается назвать — тетку и бабушку просто не получалось. Это как поставить рядом осла и лошадь, вроде похоже, а суть разная.