– Ни за что! Я не готов брать на себя такую ответственность! Ты с ума сошел, Дерек!

– Когда король Юрис передал мне корону, я тоже не желал и не был готов возложить на свои плечи ответственность за целое королевство, – усмехнулся я. – Но ты сам не раз говорил мне, что из меня вышел достойный и мудрый король.

– Говорил, не говорил… Я отказываюсь! Ты не заставишь меня…

Вдруг дверь покоев широко раскрылась, и перед нами предстал запыхавшийся воин, облаченный в тяжелые парадные доспехи.

– Ваше Величество… Ваша дочь! Ваша старшая дочь! Альва, мой король… Ваша дочь… – переводя дыхание и прислонившись к стене, выдохнул он.

Кровь в моих жилах застыла от ужаса.

Моя дочь! Моя Альва!

– Что? Что с ней? – подскочил я к вестнику.

– Она… Милорд… Вам нужно идти! – услышал я в ответ.

Поняв, что бедолага сам не в себе, я задал всего один вопрос:

– Где она?

– В детской, милорд… С вашей матерью и…

Но я не стал дослушивать, а молча выбежал из покоев. Но, не добежав до лестницы, я так запыхался и устал, что рухнул на колени. Мое тело в который раз предало меня, и сейчас я даже не мог добраться до детской, чтобы спасти свою дочь. Я знал: произошло что-то ужасное! Возможно, она сильно поранилась, или на ее платье попала горящая искра из камина, и оно загорелось и оставило Альве жуткие ожоги… Да что угодно! «Вам нужно идти!» сказал посланник, и это были ужасные слова, пророчащие трагедию.

– Идем, Дерек! Идем! – вдруг услышал я рядом голос Бергила.

Он поднял меня, положил мою руку на свою шею и потащил меня вниз по лестнице, на этаж, где находилась детская.

– Боже, да что со мной… Я чувствую себя калекой! – полный гнева на самого себя и свое жалкое состояние, воскликнул я. – Бергил, мой верный друг… Что бы я делал без тебя! Альва… Моя Альва!

– Я уверен, что все не так плохо. Не волнуйся ты так, Ваше Величество! Дети, они такие… Везде лезут, берут в руки всякие опасные предметы… Может, упала да голову разбила? – бодрым тоном ответил тот, таща меня так легко, как будто я был слепым котенком.

– Надеюсь, что не произошло ничего страшного! – тихо простонал я.

– Эй, чего уставились! Подите прочь, лентяи! Никакого проку от вас! – вдруг раздраженно прорычал Бергил, и лишь тогда до меня дошло, что, пока мы спускались по лестнице, придворные, встречающиеся на нашем пути, изумленно глазели на меня, а кто-то даже осенял себя крестом. И я понимал, почему.

– Его Величество болен? – озадаченно спросила одна из молодых придворных дам, которая, признаюсь, когда-то побывала в моей постели.

– Ступай по своим делам, женщина! – огрызнулся ей в ответ Бергил.

– Грубиян! – крикнула нам вдогонку леди, но мой друг не посчитал нужным ответить ей, хотя, по его лицу, я понимал, что тот с трудом сдерживал себя от того, чтобы не окатить дерзкую девицу острой бранью.

Обычно я хохотал над женоненавистничеством Бергила и не упускал возможности уколоть его шутками, но в этот раз моя голова была наполнена мыслями о моей дочери и о догадками о том, какой вред был ей нанесен. Андрада должна излечить ее. Она владеет нечеловеческой мудростью и имеет неповторимый талант к приготовлениям зелий, которые не только лечат и заживляют раны, но и возвращают умирающих к жизни. Да, мне эти зелья не помогли, но виной тому был яд, убивающий меня и который можно побороть только чрезвычайно сложным противоядием.

– Андрада поможет ей… Она все знает, все умеет… – сказал я самому себе.

– Да, да. Ты знаешь, как я отношусь к женщинам и их дуростям, но Андраду я уважаю, – заявил Бергил. – Но ты лучше помолчи, Ваше Величество, береги силы!

Когда мы спустились на нужный этаж и пошли по коридору в сторону детской, нас встретили громкие крики и рыдания. Там, в детской, произошло что-то страшное, и я желал как можно скорее оказаться там и обнять своих дочерей, защитить их от всего.