– Я вас подвел. Больше этого не повторится, обещаю.

Шелест крыльев в тишине ночи показался слишком громким. И еще громче – воронье карканье. Черная тень подлетела в мгновение ока.

– Гаруш, прекрати! – Илай поспешно закрыл ладонью лицо, когда крылья почти задели его. Едва не выпустил при этом руку Катрин, но она сама крепко его удерживала.

Сердце бешено колотилось. Мысли вылетели из головы, все до единой. Осталось лишь оглушительное воронье карканье над самым ухом.

Ворон продолжал бить крыльями. Был совсем близко, Илай чувствовал, как воздух хлещет кожу при каждом взмахе. Не более того. Странно. Настолько странно, что испуг улетучился за мгновение. Илай все же решился взглянуть на ворона.

Вовсе не Гаруш: крылья серебристые, переливаются в лунном свете. Да и голос, если это вообще можно назвать голосом, был совсем не похож. Хриплый, утробный, словно каждый звук давался с трудом.

– И чем я тебя так разозлить успел? – спросил Илай ледяным тоном. – Мы же даже не знакомы.

Ворон не ответил, только угрожающе распахнул клюв. Метнулся к Илаю, но снова остановился всего в нескольких сантиметрах. В глазах птицы сверкала ярость.

– Не ответишь? Да и не важно. – Илай сжал в ладони ветку, что протянула в этот момент Катрин. Замахнулся на ворона. – Убирайся!

Он не ожидал, что это сработает так легко. Однако ворон отлетел, уселся на верхушке магнолии, угрожающе раскинув крылья. Выкрикнул:

– Пр-редатель!

Такой знакомый голос, что Илая пробрала дрожь до самых костей. Но ведь не может… Конечно, не может, что за глупости? Он всмотрелся в глаза птицы, встряхнул головой, прогоняя наваждение.

Если ворон снова это повторит… Но тот лишь еще раз распахнул клюв в беззвучной угрозе и улетел прочь.

– Нам лучше отсюда убираться, и поскорее, – процедил Илай, отряхивая с себя птичьи перья.

– Да, больше тут делать нечего, – согласилась побледневшая Катрин.

Только теперь Илай заметил: она больше не держит его за руку. Не держит, а он все еще жив. И чувствует себя, как обычно. Если, конечно, не считать нескольких ссадин на голове и разодранной в кровь руки.

Но это такие пустяки.

Запрыгнув в седло и посадив перед собой Катрин, он не удержался и бросил быстрый взгляд на дом Барксов. Свет в окне второго этажа, где была спальня Эстеллы, погас, но это не помешало успеть увидеть мелькнувший хрупкий силуэт.

Больше нечего, Катрин совершенно права.

– Поехали. – Он пустил лошадь вскачь, надеясь поскорее оказаться как можно дальше отсюда.

Глава 6

Видеть белую голубку в ветвях стало для Эстеллы уже привычным. Почти успокаивающим, ведь так она точно знала: это всего лишь сон. Не важно, что произойдет дальше, это не причинит вреда. Ни самой Эстелле, ни тем, кто ей дорог.

Взмах крыльев. Черно-белых, словно она и сама еще до конца не определилась, какой остаться. От белого нестерпимо больно самой, черный же причиняет боль всем, кто оказывается рядом.

Во сне это не так уж важно.

Снова взмах, на этот раз сильнее, увереннее. Порыв ветра поднял к самой вершине раскидистой магнолии. Голубка снова не обратила на Эстеллу никакого внимания. Обида на миг кольнула в груди, но Эстелла тут же прогнала это глупое детское чувство прочь. Подлетела ближе, заметив, что голубка чем-то очень уж увлечена.

– Здравствуй, мама.

Ответа не было. Голубка лишь дернула головой в ее сторону, тихонько курлыкнула, словно самой себе. Крепко сжала в клюве тонкую ветку. Такую же, как десятки других, уложенных в круг. Идеально ровный, аккуратный, как и все, что мама делала.

– Что это? – спросила Эстелла, хоть на ответ и не надеялась. Да и сама поняла, стоило приглядеться.