Когда на белых нитках под потолком закружились снежинки, Зоя принялась расставлять хрустальный сервиз, который целый год стоял в серванте и ждал своего часа. Она смотрела украдкой на мать, которая закончила готовить и теперь подписывала открытки родным.

– Не смей ходить с таким унылым лицом, это портит мне настроение, – сказала она, не отрываясь от поздравительных карточек.

«Я, наверное, бракованная, раз мама меня терпит и героически выносит. Надо как-то отработать ее старания и потраченные нервы», – подумала Зоя и улыбнулась через силу на замечание. – «Это же совсем не сложно – показывать радость, когда на душе грусть. Маме, конечно, тяжелее, она постоянно о нас заботится».

***

На улице зажужжал мотор.

«Приехали!» – Зоя чуть не задохнулась от радости, настолько неожиданно у нее перехватило дыхание. Она подскочила к окну и увидела фонари небольшой машинки возле ворот. Больше всего она ждала в гости любимую бабушку – Калерию Ксенофонтовну. Дверь открылась, и отец завел старушку, поставил ее сумки возле входа.

– Бабуля! – подбежала к ней Зоя.

– Привет, мой цветочек! Как подросла! А платье какое! Мама сшила?

– Да, это костюм Снежной Королевы.

Зоя закружилась, а старушка Калерия захлопала в ладоши.

– Ай, красавица! Высокая! Красивая! Ну, точно учительницей будешь, не меньше!

– Нет, я хочу стать швеей-мотористкой или закройщицей. Буду шить себе самые красивые наряды!

– Хорошая профессия, – одобрила бабушка.

– Ты думаешь у тебя получится? – рассмеялась над ней мать.

Зоя молча обернулась на нее, улыбка от радостной встречи сползла с лица. В душе зародилось зернышко сомнения – вдруг, и правда, это недостижимая мечта?

– Конечно, получится, – вмешался отец. – Я ей даже швейную машинку куплю, пусть тренируется. А ты, Исталина, ее научишь.

– Хм, не знаю, будет ли у меня на это время, – едва смогла унять смех мать.

Зоя молча отвернулась от нее и помогла снять бабушке пуховые платки и старую дубленку.

– Мама, оставайся в валенках, – заботливо сказал Ефим Петрович, —чтобы ноги не застудить.

– Я шерстяные носочки с собой привезла. За осень-то навязала много. Зойка мне все лето помогала овечью шерсть перебирать. Напряла да клубочков накрутила. Уу! Всю зиму еще вязать буду. Вот, Зоюшка, держи носочки в подарок. И тебе, Исталина.

– Спасибо, бабуля! Какие же они душевные и тёплые!

Зоя взяла серые носки, пахнущие шерстью овец и деревенским загоном для скота, и тут же надела.

– Буду в них ходить вместо туфель.

Вдалеке тихо залаяла соседская собака, стукнули ворота во дворе. Громко постучались гости и, открыв дверь, запустили в дом густые клубы мороза, стелющиеся по полу. Зоя вспомнила, как раньше любила нырять в этот холодный туман, изображая певицу на сцене, когда кто-нибудь приходил с улицы. Но однажды так подхватила ангину и получила нагоняй от матери за свои выходки. Сегодня она лишь ладонями ловила быстро растворяющиеся в теплом воздухе комнаты холодные волны трескучего мороза.

Звонкий смех заполнил большую гостиную с витой деревянной лестницей и длинным обеденным столом с красной скатертью. Сначала папины коллеги, потом мамина подруга Глафира с неуклюжим сыном Максиком, старше Зои на два года. Все с салатами и нарезками, чтобы не объедать семью Кремлёвых.

Пока гости делились впечатлениями и наперебой обсуждали уходящий год, Зоя с мамой расставляли готовые блюда на столе: запечённого осетра с картошкой, поджаренную нельму и налима со свекольной полбой. Рыбы в городе у большой реки всегда было достаточно.

Зоя нырнула в сени за мясными нарезками, холодцом и заливной стерлядью, пробежала в новых шерстяных носках по искрящейся инеем ковровой дорожке.