– Ясно. А потом с ним что-то случилось?

– Случилось. Саня очень любит играть, целыми ночами играет. Вот уж непоседа, постоянно играет… Ни секунды не сидит на месте.

«Глупая старуха. Вот заладила».

– Иногда убегает из дому и целыми днями пропадает. Я ему ошейничек специальный связала. Кормлю его речной рыбкой. А ночами он все равно убегает. И так мне тоскливо приходится одной его дожидаться…

«Мне тоже тоскливо слушать тебя», – подумал Гэгэ, хотя от самого вида Тасьи его сердце щемило каким-то едва уловимым, родным, будто из другой жизни, чувством. (Так, наверно, мы встречаем в каком-нибудь произведении образ дорогого нам человека, но который, в сущности, вовсе не он, а только призрак, состоящий из ассоциаций.)

– Короче, он сбежал и пропал?

– Да не, – махнула рукой бабка. – Вот он, забрался, паразит! стянуть не могу. А сам боится спуститься – высоко ему, трусишке.

Гэгэ проследил за перстом Тасьи Горемыко и разглядел на осветительной гирлянде прижухшее кошкоподобное создание с локаторами как у летучей мыши. Чадлер глядел на них с высоты круглыми от страха глазами и шипел на прохожих.

– И всего-то! Стоило из-за пустяка так убиваться, бабуля!

– Да, – пенсионерка шмыгнула носом.

– Сейчас достану! – воодушевился главгер, заряжая стрелой тетиву.

– Что ты! – испугалась Тасья. – Погубишь ведь!

Гэгэ, довольный тем, что удалось подшутить над бабкой (она-то не знала, что он вовсе не собирался стрелять в невинного зверька, а просто хотел вызвать у нее приступ страха за питомца и уважение к грозному Стрельцу!), опустил свой лук. Шутка удалась наперекор законам кармы: чадлер, почуяв нацеленное на себя оружие, забыл о страхе высоты и в два прыжка очутился в заботливых руках Горемыко. Чем нехило подыграл нашему форресту гампу.

– Ну надо же, как ты так хитро придумал! – посветлела благодарная Тасья. – А я уж подумала…

– Ну что вы, бабушка, – гордо заявил наш главгер. Теперь он не только подрастет в глазах как минимум одной жительницы Мэрлона как грозный вояка, но и как чрезвычайно дальновидный. Для закрепления собственных доводов он обернулся в поисках свидетелей «подвига» и заметил в пяти метрах от себя избавленного от инвалидного кресла чарльза ксавьера в красном буддистском одеянии, показавшего большой палец вверх. – Думать – это моя забота. Рад был вам помочь!

– Спасибо, милый, – благодарно высморкалась старушка. – Дай Вельзевул тебе здоровьица. – И уткнулась в пушистый комок у себя на руках.

– Эй, а мне награда не полагается? – возмутился Гэгэ.

– Что ж я могу дать тебе, милый? – Тасья озадаченно подняла взор на «своего героя». Тот расшифровал ее фразу превратно, согласно воспитанию на шутках петросянов от канала ТНТ: слово «дать» как будто встало раком перед «милый», отчего в башке у парня родилось видение не самых аппетитных сцен.

– А, ну вообще-то-ладно, – Гэгэ попятился назад, развернулся и зашагал прочь, не слушая дальнейших причитаний бабки Горемыко. – Я и так рад… рад был помочь. Мне ничего не надо. Спокойной пенсии!

– …Было бы у меня хоть что-нибудь. А так – один чадлер Саня. Все сбережения тратятся на дорогу в Склун к сыну. Самой кушать нечего. Сын-то болеет…

Слезливый голосок Тасьи почему-то не умолкал в ушах, хотя Стрелец уже пересек многолюдную улицу и, рассеянный, столкнулся с группой аватаров, которые застряли на пятачке на перекрестке, когда марширующие отряды боевых NPC заполонили проезжую часть.

«Странный эффект, – подумал он, прочистив пальцем ухо – вроде помогло, или просто совпадение, но стенания бабули стихли. – Наверно, у них озвучка не пропадает сразу, как отойдешь… а-а-а, я ведь вчера выключил общий чат, чтоб не трещал. И теперь голоса аватаров не перекрывают голосов неписей».