Мальчик, конечно, давно вырос и никого ни в чём не винил. Полувампир знал, что Денис добивался с ним встреч, что Воронов всячески увиливал, что именно Денис настоял на том, чтобы Воронов привёз его, наконец, в Лагерь в пятилетнем возрасте. Понимал, что остальным «взрослым» в действительности не было до него дела, да и не должно было быть. Он был в состоянии взглянуть на ситуацию с их стороны, отнестись с пониманием. Ему никто и ничего не был должен. Так и есть. Он хорошо запомнил этот постулат. И руководствовался им по сей день. И нет: это не было поведением обиженного на весь свет мальчишки. Владислав просто не умел по-другому. Он привык, что свои проблемы нужно решать самому, что никто другой не примет за него решение. Безусловно, позже брат и друзья были готовы помочь ему в любой ситуации, но он не хотел прибегать ни к чьей помощи. Зачем расслабляться? Себя нужно держать в тонусе. Подсознательно маг всегда готовился к тому, что может снова остаться один. Какая-то часть его души не верила, что хорошее может длиться долго. В плохое она, пожалуй, верила сильнее – его в жизни было больше. Оно было более постоянным.

Всё это, наверное, и создавало ощущение, будто Влад окружён стеной, держит всех на расстоянии вытянутой руки. Отчего получалось так, он не понимал. Виноваты ли в том эмоции, что жгли его изнутри при мысли о первых пяти годах жизни, или его природная замкнутость, не разберёшь. Расчленять собственные чувства парень не привык. Даже браться-то страшно. И совершенно ни к чему: не хватало ещё начать жалеть себя и сломаться. Лучше и перед самим собой притвориться, что ты – каменная глыба и тебе никогда не бывает больно. Так гораздо безопаснее…

Приведя себя в порядок, полукровка облачился в чёрные брюки, голубую рубашку и тонкий вязаный жилет с ромбами. Как и в понедельник он выскользнул из общежития, пока студенты только начинали пробуждаться, но на сей раз отправился в университет и слонялся там почти до самого звонка. В аудиторию он по привычке вошёл, когда группа уже была в сборе.

– Как самочувствие? – осведомилась внезапно Катя.

Молодой Воронов оторопело на неё взглянул, однако в следующую же секунду оправился от удивления и небрежно пожал плечом, садясь на своё место.

– Сойдёт.

– Больничный не брал?

– Не брал.

– Прогуливал?

– Именно. Моё любимое занятие, – сыронизировал высший маг.

Староста, к его изумлению, фыркнула от смеха, и кое-кто её даже поддержал.

Прозвенел звонок. Владислав в пол-уха слушал учителя и морально готовился к встрече с ведьмаками Милесского (слово «ведьмаки» как-то незаметно влилось в словарный запас, будто это было заложено в вампирскую половину, что теперь являлась в нём главенствующей). Он пытался предугадать их реакцию и на каждый случай продумывал стратегию поведения. Ещё он украдкой поглядывал на Сашу. Знал, что нельзя, однако жить осталось недолго, а Александра была одним из главных источников удовольствия его жизни и… полувампир не хотел упускать свой последний шанс. Он ведь делал это максимально осторожно.

Может, никто не замечал, как он поглядывает на высшую ведьму, но только не она. К досаде брюнета, Соболева ощущала каждый его взгляд, и парочку раз он даже не успел отвести глаза, прежде чем она взглянула на него. Золотисто-карие глаза притягивали его словно магнитом. Их тепло завораживало. То же самое, что смотреть на танец пламени в костре. И в этом костре ему хотелось сгореть.

На перемене внутри пары маг прислушивался к тому, что делает его рысь, изображая, будто увлечён игрой в телефоне. Услышанное его огорчило. Раньше она явно симпатизировала Полине и, определённо, была не прочь с ней дружить, однако теперь закрылась от голубоглазой ведьмы. Зубова тоже это заметила и сильно страдала. Полина практически обожала высшую ведьму и всячески старалась пробиться сквозь воздвигнутую той стену. Редко-редко ей это удавалось, но эффект был недолгий. Несчастная Зубова не понимала, что произошло с Сашей, но догадывалась, что это как-то связано с Жанной. Полукровка искренне сочувствовал Полине. Он видел подлинность её симпатии к Соболевой и именно такую подругу он желал видеть рядом с любимой рысью.