– Да уж. Они на пол-лица. – В тоне слышалось недовольство.

– Они вам очень идут, на мой взгляд. Большие глаза – это красиво.

– Да?.. Спасибо. – Его губы тронула неуверенная улыбка. Ни одна женщина не делала ему комплиментов и, определённо, не восхищалась его глазами.

Они сидели рядом, почти касаясь друг друга плечами. Только в первую встречу они сели, как положено, напротив, но стол, в итоге, разделял их и мешал общаться. На следующий раз мужчина пресёк попытку Закировой вновь сесть напротив, и с тех пор их общение потекло легко и непринуждённо. Как-то быстро и без прелюдий Арсэн стал забрасывать Изабеллу вопросами личного характера, стремясь узнать, кто она такая и чем живёт. Женщина по непонятным ему причинам не воспротивилась его смелому любопытству, подробно рассказала о себе и взялась задавать ему не менее откровенные вопросы. Он ответил честно на каждый, удивляясь, какое ей до него дело. Почему-то он не думал, что его интерес к ней не менее странен, и даже не задумывался над тем, по какой причине хочет понять её.

Волколак благодаря разведке немного знал о Белле и никак не мог это увязать с тем, как она вела себя с ним. В собственном Лагере её считали недотрогой и мужененавистницей, однако вопреки данной информации ещё в день их знакомства восточная красавица наградила его поцелуем в щёчку. И до сих пор не влепила ему и единой затрещины. Не то, чтобы он давал повод, но иногда ему казалось, что он чересчур фамильярен. Хотя бы потому, что они сидели очень близко друг к другу и порой почти соприкасались головами. Ещё он каждый раз целовал ей руку и задавал много личных вопросов. Нет, в этом нет ничего недозволенного, однако разве девушка её склада не должна воспринимать это в штыки? Впрочем, Серебренников всегда славился приличным поведением в отношении женщин и, видимо, в её глазах черту не переступил. Одно только удивляло его: в обществе Изабеллы он не испытывал совершенно никакого напряжения и неудобства. Было легко, комфортно, тепло. Будто они знакомы не парочку недель, а всю жизнь.

– В вас что-то изменилось, – заметила вампирша. – Вам как будто полегчало.

После дня их знакомства Арсений больше не выказывал своего горя по умершему другу, но его печаль сквозила в каждом взгляде, вздохе, улыбке. Ей было больно смотреть на его страдания.

– Вы – провидица, Изабелла, – мягко улыбнулся мужчина и без смущения рассказал о своеобразном сеансе терапии, который провёл вчера. Ни его, ни её не удивляло то, как легко они делятся друг с другом самым сокровенным.

Белла сжала его горячую руку и призналась:

– Я рада, что вам становится лучше. Наверняка он вами гордится.

– Думаете? – с надеждой спросил оборотень.

– Уверена. Вы, главное, ни о чём не сожалейте. Это бессмысленно.

– Я стараюсь. Не понимаю, почему вы утешаете меня.

– А почему нет?

Арсэн замялся.

– Я – воин вражеского Лагеря. Наверное, я убил немало ваших знакомых. Разве вы не должны меня ненавидеть?

– Хм. – Женщина крепче сжала его руку, которую до сих пор не отпустила. – Знаете, Арсений, вы ведь не маньяк или серийный убийца. Вы – воин, и выбора у вас нет. Если бы вам нравилось убивать, другое дело. А вы явно мучаетесь угрызениями совести.

– А это что-то меняет? – Он нахмурился. – Я убивал, чтобы самому остаться в живых. Моя жизнь оплачена чужой кровью.

– В каждом звере заложен инстинкт самосохранения. Такова природа. Вы – наполовину зверь, и в вас это сильнее, чем в любом другом. Это естественно. По-другому вы просто не можете. – Закирова заглянула ему в глаза. – Как говорит Станка, на войне убивают все. А войну начали не вы и за целый Лагерь отвечать не можете. Чем вы хуже любого воина моего Лагеря? Ничем. Вы тоже не пытали, не насиловали, не обижали мирных жителей. И, похоже, не считаете, что мой вид должен быть уничтожен.